1 глава

Начало…

Было утро. Так мне, по крайней мере, показалось. Открывать глаза не хотелось, да и незачем было. Когда в жизни потеряно абсолютно все, не так уж важно, становится день или ночь за окном в данный момент.

Кажется, на улице идет дождь… в мозгу мысли решили сами пойти по пути логики и смысла и выдали идею: «Значит, сейчас не зима…». Кажется, даже захотелось улыбнуться. Мысли решили еще немного поразмяться: «Судя по положению тела — я лежу». Интересно… Тело, отвыкшее от такой активности мыслей, попыталось воспротивиться и заснуть… но мозг, видимо, уже не подчинялся никому, кроме самого себя. «Уже давно здесь лежу… со смерти бабушки» — выдал он. Тело решило не спорить с тем, кто умнее, и напомнило под шумок о себе, в животе громко заурчало. «Надо поесть» — констатировал умный внутренний голос. Спорить не хотелось. Слегка пошевелившись, я открыла глаза…

Интересно… Над головой зеленый балдахин. Это явно не дом. Я подняла голову, чтобы оглядеться. Небольшая комната обставлена красивой, неброской мебелью, на каменном полу пушистый ковер, огромные окна, занавешенные тяжелыми шторами под цвет балдахина. Прямо напротив меня висит портрет худого, подтянутого мужчины с орлиным носом. Как только наши глаза встретились, он радостно улыбнулся:

— О! Вы очнулись, наконец! Мы за вас так волновались, леди Селенар. Профессор Снейп неделю не отходил от вашей постели, никого больше не подпускал к вам!

В голове что-то щелкнуло:

— Очнулась?.. — недоуменно пробормотала я.

Мужчина подпрыгнул:

— Конечно, очнулись! Вас привез профессор Снейп неделю назад. Вы были в бреду…

Интересно… последнее, что я помнила — это похороны. Потом полная темнота.

— А где я?

— Сейчас я позову профессора, он сам вам все объяснит! — протараторил тем временем мужчина и вдруг исчез.

Я осталась потерянно сидеть на кровати. Да что же это?

«Может, и не все потеряно» — услужливо подсказал внутренний голос. Может, и не все… Мысли начали путаться, надо было отвлечься. Я осмотрела себя. Белая ночная сорочка. Надеюсь, что переодевала меня женщина…

«Он сказал, что этот Снейп никого не подпускал к тебе!» — ехидно фыркнул голос.

К щекам прилила кровь. Может, портрет просто так выразился!

«Ага… пошутил».

В это время тело, устав от бессмысленной перепалки хозяина и его мозга, решительно напомнило о себе. В животе заурчало.

«Есть хочет». Спасибо, я уже поняла. Рядом с кроватью стояла тумбочка. На ней лежала палочка из белого дерева, исписанная замысловатыми узорами, и блюдо с разнообразными фруктами. Рука сама потянулась… к палочке. Тело недовольно заурчало снова, поэтому другой рукой пришлось схватить яблоко. Палочка приятно грела руку. Моя… Взмах — и я закрыла окно, в которое пробивался холодный ветер и дождь. Отлично, магия действует.

Итак, кто же этот Снейп?

«А меня гораздо больше интересует, где мы!»

Вот упрямый! Дверь резко распахнулась. В комнату вошел, по-видимому, тот самый Снейп. Худой, высокий мужчина с длинными черными волосами и носом с горбинкой… в глазах застыла глубокая озабоченность и волнение. Однако, я готова была поклясться, что это выражение крайне редко появляется на сухом обветренном лице. Он мне понравился.

Снейп дошел до середины комнаты и замер.

— Э… здравствуйте, — пробормотала я, стараясь спрятать яблоко подальше. Вдруг мне его нельзя было брать? Снейп заметил мои тщетные попытки.

— Ты хочешь есть? — озабоченно спросил он, — сейчас я распоряжусь, чтобы принесли что-нибудь существенное.

Он резко развернулся и вышел. Мантия красивой волной развивалась за его спиной. Я осталась в полном недоумении… Что это было? Мозг растерянно молчал. Через минуту дверь снова отворилась, и появился Снейп с целым подносом еды. Тело радостно заныло в предвкушении трапезы. Вскоре я уже с удовольствием поглощала булочки и манную кашу. Снейп все это время напряженно разглядывал меня, сидя в кресле напротив. «Ждет, когда ты поешь», — пояснил мозг.

— Спасибо, — пробормотала я, когда еда закончилась. Снейп еда уловимо вздрогнул и помрачнел. Что это с ним?

— Как ты себя чувствуешь? — быстро спросил он.

Я прислушалась к себе:

— Да вроде бы все в порядке, ничего не болит, — и чтоб он не увернулся, — где я?

— Название этого места тебе ни о чем не скажет, — ответил Снейп, — Но если тебе это так уж важно. Это школа чародейства и волшебства Хогвартс.

— Так вот почему вы профессор! — догадалась я.

Лицо Снейпа еще больше помрачнело. Он покосился на портрет, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

— Что он тебе еще рассказал? — спросил он.

— Да, в общем-то, ничего больше не рассказывал, — мне стало жаль портрет, — он просто сказал, что пойдет позовет профессора Снейпа. И все.

Я постаралась придать лицу как можно более невинное выражение. Снейп, видно, успокоился:

— Да, я профессор этой школы… я преподаю Зелья.

Потрясающе! Он мне точно нравится.

— Я обожаю зелья, — воскликнула я, — моя бабушка была лучшим мастером Зелий в мире!

Бабушка… тоска властно захватила мое сердце. И внезапно отступила, когда я увидела в глазах Снейпа искреннее сочувствие и… радость?

— А что я здесь делаю? — осторожно спросила я.

Снейп глубоко вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза. Они мне кого-то неуловимо напоминали…

— Как проходило твое обучение, Селенар? У тебя есть палочка, значит, ты умеешь колдовать.

— Меня учила бабушка, — честно ответила я.

— Но она умерла…

— Да, — тоска снова подобралась ко мне.

Снейп осторожно снял поднос с моих колен и перенес его на стол.

— Ты доучишься здесь, — сказал он. — Мы проверим твои знания и определим на курс и факультет.

Я удивленно молчала. Я получу диплом? Как все нормальные люди? Снейп с тревогой следил за выражением моего лица.

— Что-то случилось? — осторожно спросил он.

— Почему вы помогаете мне? — задала я самый интересующий меня вопрос.

Лицо Снейпа еще более побледнело, потом посерело. Я уж подумала, не грохнется ли он в обморок. Но от следующих его слов чуть сама не оказалась там.

— Потому, что я — твой отец…

Ох-х-х… вот это новость. Так вот кого он мне напоминал. Ну, конечно, такие глубокие серые глаза, пронизывающие насквозь собеседника, были у бабушки! Мозг неопределенно заметался, пытаясь решить, как ему реагировать на данное заявление. Не придя к единому решению, посоветовал мне помолчать, что я и сделала. Снейп … ой, отец напряженно смотрел на меня.

— Что она рассказывала обо мне? — тихо спросил он.

Мне стало очень жаль его. Чужие переживания для меня всегда были важнее собственных. Такова была моя натура.

— Бабушка говорила, что ты ушел на войну и там погиб, — прошептала я.

Снейп угрюмо рассматривал свои руки.

— Для нее так и было.

— Почему ты не искал нас? — предательский вопрос все же сорвался с моего языка.

В его глазах плескалась боль, когда он посмотрел на меня:

— Я, действительно, ушел на войну и продолжаю быть на ней. Я слишком любил тебя, чтобы впутывать во все это. Семья — самое уязвимое место человека. А для меня, в моем положении, и вовсе невозможное.

Отец приблизился ко мне и осторожно дотронулся до руки:

— Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Ну что еще я могла ответить? Только правду…

— Бабушка говорила, что ты очень хороший человек, — решительно сказала я и, поддавшись мгновенному импульсу, обняла его. — Я верю тебе… папа.

Кажется, он плакал. И я плакала. Жизнь постепенно возвращала свои краски и оттенки. Все было почти хорошо.

Папа рассказал мне о войне и о своей роли в ней. О Воландеморте и Гарри Потере. Мы разговаривали до самого вечера. Потом отец предложил мне пойти прогуляться в оранжереи, которые находились здесь неподалеку, и я, быстро одевшись, поспешила за ним, предварительно выпив укрепляющего зелья. Оранжереи были потрясающи. У бабушки, как у мастера зелий, тоже был свой сад, но он не шел ни в какое сравнение с этим. Мы ходили по плантациям экзотических цветов и разговаривали.

— Бабушка не говорила мне о войне, — призналась я ему.

Он легонько обнял меня за плечи:

— И я рад этому. Для твоей бабушки война закончилась с моим уходом. Она дала тебе относительно счастливое детство.

Было грустно. Не хотелось рассказывать ему, что детство в Старинном Замке наедине с книгами и домашними эльфами вряд ли можно назвать счастливым… Редкие пышные приемы, где надо было помнить об осанке и уровне достатка каждого из гостей, не могли скрасить одиночество.

— А где сейчас Гарри Поттер? — спросила я его.

Отец помрачнел, и его рука напряглась.

— Сейчас он уехал к своим дяде и тете. В сентябре он снова вернется сюда. Но я не хотел бы, чтобы вы общались.

Я удивленно посмотрела на него:

— Почему?

— Там, где Поттер, всегда бывают неприятности, — голос был сухим и напряженным, — я не хотел бы, чтоб ты в них ввязывалась…

На этом тема оказалась закрыта.

На следующий день папа представил меня своим сослуживцам. Он пришел ко мне в комнату с ворохом одежды и заявил, что собирается одеть меня.

— Папа! Мне пятнадцать, а не пять, — вспылила я, — Ты немного опоздал меня одевать.

Он очень мило покраснел, а я, забрав у него одежду, выбрала черную мантию, которая подходила мне по размеру и выглядела вполне прилично. Из зеркала на меня смотрела худая, невысокая девушка с очень бледной, почти прозрачной кожей, разительно контрастирующей с длинными, смоляными волосами. Моей гордостью же были большие серые глаза, как у папы и бабушки. Правда, у них всегда был тяжелый, испытующий взгляд, мне же пока такого не удавалось.

Профессор Дамблдор и остальные преподаватели понравились мне сразу же. Правда, немного напугал Хагрид, когда чуть не раздавил меня, бросившись обнимать:

— Потрясающе! У старины Снейпа теперь есть дочь. Ну теперь-то он точно оттает, — восклицал великан. — Да красавица-то какая! Все ребята будут твои…

Я поймала кислый взгляд отца и, вежливо улыбнувшись, поспешила смыться. В процессе разговоров я поняла, что учиться мне будет интересно. Профессор Макгонагал тут же попросила меня что-нибудь трансфигурировать. Когда перед ней вместо тарелки появился белый голубь с веточкой жасмина в клюве, я поняла, что ее сердце отныне принадлежит мне. С Профессором Спраут мы долго и взахлеб обсуждали ее теплицы. Профессору Флитвику я продемонстрировала свое знание чар, отлевитировав ему красное яблоко. С профессором Вектор немного поспорила о значении гамма-углов. В общем, все было хорошо. Что и говорить — СОВ я сдала на отлично.

С отцом мы проводили много времени. Вместе готовили зелья, вместе собирали ингредиенты, вместе экспериментировали… ну и вместе потом отмывали лабораторию. Жизнь шла своим чередом, и я чувствовала себя почти счастливой. Иногда отец исчезал куда-нибудь, потом надолго закрывался в кабинете Дамблдора и долго ходил смурной. Такие дни я не любила.

* * *

Это было в десятых числах августа…

Отец во время завтрака наклонился ко мне и тихо предложил:

— В ближайшее время я должен буду отъехать, скорее всего, до конца августа. Оставлять тебя здесь одну я бы не хотел, поэтому мы сегодня отправляемся в гости к моему крестнику.

— Крестнику? — удивилась я.

Папа пожал плечами:

— Да, крестнику. Но я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Учти это, пожалуйста.

Я обиженно нахмурилась. Слово «хочу» было самым любимым в арсенале моего отца. И он явно еще считал меня маленькой девочкой, которую надо постоянно опекать и контролировать. Иногда эта самая забота переходила всякие границы…

— Когда мы отправляемся? — хмуро спросила я.

— Сегодня, через два часа. Ты успеешь собраться?

— Конечно.

— Тогда жду тебя в комнатах.

Он встал и быстро вышел из Зала. Я проводила его глазами и поспешила уткнуться обратно в тарелку. В этот момент ко мне склонился Хагрид:

— Не обижайся на него, — пробасил он, — у Снейпа нет опыта общения со своими детьми, только с учениками. Поэтому из него иногда выпирает учитель.

Я благодарно улыбнулась великану и поспешила отправиться вслед за отцом в комнаты. Я знала, что проблема во мне. В комнатах, в нашем маленьком мирке, он был совершенно другим человеком. Я просто не привыкла к смене его характеров. Папа уже предупредил меня о том, что во время учебы будет относиться ко мне так же, как и ко всем своим ученикам, поэтому я заранее морально готовилась к сентябрю.

Через два часа я сидела в нашей с папой гостиной с книжкой в руках, спокойно ожидая родителя. Снейп появился, как всегда, неожиданно с небольшим пером в руках. Внимательно оглядев меня с ног до головы, он одобрительно кивнул:

— Прекрасно выглядишь…

Я покраснела, слышать комплименты от отца всегда приятно.

— Спасибо, папа, — улыбнулась я.

Я знала, что ему нравится, когда я его так называю. Вот и сейчас в его глазах засветилась радость и любовь. Жалко, что никто, кроме меня, их не увидит.

Портал перенес нас в Малфой-мэнор. Огромный, величественный особняк Малфоев поразил меня обилием света, льющегося из высоких, мозаичных окон. Изящный интерьер завораживал своей мрачноватой утонченностью. Всё в этом доме дышало традициями, вот уже многие сотни лет живущими в этих стенах. Мы переместились прямо в круглую гостиную, залитую ярким солнечным светом. Комната была заполнена живыми цветами, то тут, то там расставленными в правильном беспорядке. Оранжевое пламя танцевало на поленьях, согревая воздух и наполняя его приятными ароматами. Мне стало немного не по себе. Нет, я привыкла к богатству и помпезности, я сама пятнадцать лет прожила вместе с бабушкой в Принц-менор, но что-то настораживало меня здесь. Впрочем, отец был абсолютно спокоен, значит, и мне не о чем беспокоиться.

«Он всегда спокоен» — напомнил о себе внутренний голос. И, правда... Додумать мне не дали… В комнату вошли хозяева.

Наверное, так выглядели античные боги. Платиновые волосы, по-видимому, были семейной чертой, впрочем, как и аристократические хрупкость и красота.

— Рад тебя видеть, Северус, — улыбнулся мистер Малфой, — неужели мы, наконец, познакомимся с твоей дочерью? Я думал, ты закрыл свое сокровище в подземельях до конца жизни.

Я улыбнулась, отец и правда закрыл бы меня там, если б мог. Я почувствовала на себе изучающий взгляд и поняла, что он принадлежит сыну мистера Малфоя. Я смело посмотрела прямо в необыкновенные, глубокие серебристо-серые глаза. Дуэль взглядов продолжалась недолго.

— Люциус, неужели ты думаешь, что в Хогвартсе можно что-то спрятать? Там же везде наш вездесущий директор, — угрюмо отозвался отец. — Итак, позволь представить тебе мисс Селенар Снейп.

Я вежливо склонила голову в знак приветствия. Отец предложил мне взять его фамилию, и я не стала отказываться, боясь обидеть его. Хотя как Принц я бы чувствовала себя лучше. Мистер Малфой поцеловал мне руку и повернулся к своим спутникам.

— Рад познакомить вас с моей семьей, — напыщенно сказал он, — моя жена Нарцисса Малфой и мой сын — Драко Малфой.

Женщина приветливо улыбнулась мне, а юноша, ничуть не смущаясь, поклонился, целуя руку.

— Драко, покажи гостье ее комнаты и наш сад, — небрежно приказал лорд Малфой.

Прекрасный юноша предложил мне руку и быстро вывел за дверь.

Апартаменты Малфой-менора были обставлены со вкусом. Огромная кровать с резными столбиками и широким балдахином занимала, по меньшей мере, четверть комнаты. Парчовое покрывало, вышитое серебряными нитями, было аккуратно застелено, а подушки самой разной формы и размера уложены в строгом порядке. Мягкий ковёр и шторы приятного зеленого оттенка создавали уютную обстановку. Войдя в комнату, я замерла на пороге, разглядывая ее. Драко же, отпустив мою руку, развалился на кровати, чем ненадолго ввел меня в ступор. От напыщенного аристократа не осталось и следа.

— Уф… — воскликнул он, — Терпеть не могу все эти официальные представления. Все равно же ведь одна семья. Нет, надо, чтобы все было по правилам.

Я слегка улыбнулась и расположилась в кресле напротив него.

— Можешь называть меня просто Драко, — тараторил тем временем юноша, — но на людях часто этим не злоупотребляй. А как мне тебя звать?

— Можешь называть Селенар, — пожала я плечами, — Можешь Сири. Папа, правда, не любит это сокращение.

Драко весело фыркнул.

— Крестный никогда не говорил, что у него есть дочь.

Ой, не нравится мне эта тема!

— Он не хотел, чтобы об этом знали… — тихо ответила я.

— Но ты будешь с нами учиться? — спросил Драко. — И у тебя его фамилия. Знаешь, тебе с ней может быть нелегко.

— Почему? — не поняла я.

Драко весело посмотрел на меня:

— Ну, знаешь, Крестный очень строгий учитель. Он вообще вне семейного круга очень тяжелый человек.

— Я знаю. Ну и что? — я недоуменно пожала плечами. Отец действительно на людях становился язвительным и мрачным, я бы сказала опасным. Но меня это никогда не пугало. Бабушка давно объяснила мне, что умение скрывать эмоции — это скорее достоинство, чем недостаток. Драко, похоже, искренне забавлялся.

— Ну, вообще-то, твоего отца, не очень любят, — ухмыльнулся он, — особенно грифиндорцы.

Ой, да там же еще ведь и факультеты есть.

— Отец и учителя рассказывали мне что-то о факультетах, но ничего подробного. Может, просветишь? Мне ведь придется проходить распределение.

Драко нахмурился:

— Понимаешь. Если я начну тебе рассказывать, то, скорее всего, буду рекламировать свой. А это не совсем верно.

Я постаралась улыбнуться как можно милей:

— Пожалуйста, Драко, расскажи.

Он причудливо изогнул бровь, изображая крайнее недоверие, но веселые искорки в глазах выдавали его настоящее настроение.

— Ну, не говори тогда, что я не предупреждал! — он скинул ботинки и забрался с ногами на постель. Мне он понравился своей непосредственностью. — В общем, так… В Хогвартсе существуют четыре факультета. Все студенты обязаны принадлежать к одному из них. Между факультетами идет борьба за кубок, каждый студент получает баллы за занятия, за квидич… ну и, соответственно, теряет за плохое поведение или шалости. Студентов распределяет Шляпа Сортировщица. Уж не знаю, по какому там признаку, но считается, что в Грифиндорф попадают смелые, в Равенкло — умные, в Пуффендуй — добрые, а в Слизерин, — в его глазах заиграли веселые искорки, — темные.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что почти все Темные волшебники учились там, — фыркнул Драко. — Темный Лорд тоже. Естественно, нас не очень любят. Правда, мы и сами не очень стремимся понравиться — чистокровная гордость. На Слизерине нет маглорожденных, только полукровки иногда встречаются.

— То есть если я попаду в Слизерин, меня начнут ненавидеть? — предположила я.

Драко пожал плечами:

— Вовсе не обязательно, хотя и возможно. Никто ведь не пытался подружиться с другими факультетами, сама понимаешь, соревнование есть соревнование, — он хитро прищурился. — Я думаю, что ты и будешь в Слизерине.

— Почему? — дурацкое слово начало надоедать.

Драко удивленно посмотрел на меня:

— Твой отец — наш декан! Куда еще могут распределить дочь Снейпа?

Я вздохнула. И, правда, куда?

— Да не волнуйся ты, — видно, он заметил мое удрученное состояние. — В Слизерине не одни монстры учатся!

— Вижу, — улыбнулась ему я.

Драко фыркнул:

— Не, — протянул он, — я как раз монстр. Мягкий и пушистый я только с близкими людьми. В школе я другой, особенно, когда рядом Поттер.

Мой собеседник помрачнел.

— А что, этот Поттер такой плохой? — поинтересовалась я. — Отец запретил мне к нему приближаться. Сказал, что рядом с ним всегда неприятности.

Драко рассмеялся:

— Твой отец прав.

— И все же?

Драко резко посерьезнел и отвернулся к окну, стараясь не смотреть на меня. Но в его глазах я заметила горечь.

— У нас с Поттером своя история, Селенар. О которой я не хотел бы говорить… Нет, Поттер не плохой человек, просто слепой идиот… У нас замечательные библиотеки, если хочешь, давай сходим посмотрим.

Я поспешила согласиться:

— Я с удовольствием взгляну на них, Драко. Просто мне предстоит учиться вместе с вами, хотелось бы знать, чего ждать от однокурсников.

Юноша тепло улыбнулся:

— Просто постарайся никуда не впутываться. Держись за меня, и все будет хорошо.

Тема была закрыта. До конца августа я оставалась в Малфой-меноре, наслаждаясь обществом Драко. Юноша прочно занял в моем мозгу положение лучшего друга, почти брата. Мы катались на лошадях, запускали воздушного змея, заседали в библиотеках, беззлобно споря о способах приготовления того или иного зелья, упражнялись в трансфигурации и заклинаниях в прекрасных розовых садах и даже пробовали играть в квидич… Отец появился только тридцатого августа. Сообщив, что я поеду вместе с Драко на Хогвартс-Экспресе, а он будет ждать меня в школе, он быстро покинул особняк.

3 глава

Утро встретило меня маленьким, юрким, солнечным лучиком, просочившимся в небольшое отверстие в пологе, и нагло устроившимся в районе глаз. С удовольствием потянувшись, я вылезла из кровати. До завтрака оставалось еще более часа, и в комнате были все мои соседки. Как только я появилась, на меня устремились три пары внимательных глаз.

— Привет, — поздоровалась я.

Две девушки: рыжеволосая (наверное, сестра Уизли, мелькнуло в голове) и брюнетка, сидевшие на кровати противоположной моей, демонстративно отвернулись. Возле окна стояла миниатюрная, светленькая девушка в форменной мантии. Она приветливо улыбнулась мне:

— Привет! Меня зовут Габриэль Дювали. Мы, вообще-то, были представлены друг другу в прошлом году на рождественском приеме в Принц-меноре, правда, ты носила фамилию бабушки.

Мне стало стыдно. Забыть представителя одной из самых богатых и известных семей во Франции! Бабушка убила бы меня. В тоже время на душе потеплело, хоть кто-то знакомый.

— О, прости, Габриэль, с того времени столько всего случилось… — воскликнула я.

Габриэль махнула рукой:

— Да что ты! Я все понимаю. Мне так жаль миссис Принц.

— Да, это была тяжелая утрата, но… благодаря ей, я смогла жить вместе с отцом.

Габриель сочувственно улыбнулась:

— Это Джинни Уизли и Элизабет Фар, — кивнула она на девушек, сидящих на кровати. Они так и не повернулись в нашу сторону. Габриэль вздохнула, — не обращай внимания.

Она перебралась ко мне поближе:

— Давай я все тебе здесь покажу, — предложила она, — только с расписанием тебе надо будет обратиться к Гермионе Гренжер, мы на курс младше тебя, и не сможем помочь в этом вопросе.

Перспектива идти к Гренжер меня не прельщала, но делать было нечего. Габриэль показала мне ванную, гардероб, гостиную, примерно рассказала кто чем занимается и за что отвечает. Везде мы встречали подозрительные, тяжелые взгляды гриффиндорцев. Только Гарри, проходя мимо, приветливо улыбнулся и пожелал доброго утра.

— Хорошо, что ты сдружилась с Поттером, — сказала Габриэль, провожая его глазами.

— Почему? — удивилась я.

— Ему сейчас тяжело, на него началась прямо травля какая-то. И в обществе, и на родном факультете, — ответила Габриэль, — Тебе тоже сейчас будет тяжело. Подумать только дочь, Снейпа попала в Грифиндорф! Это было эффектно.

Она захихикала. Я решила задать вопрос, который мучил меня все утро:

— А как ты попала в Грифиндорф. Зная мистера Дювали…

— Ты отправила бы меня в Слизерин, — закончила за меня Габриэль. — Я попала сюда так же, как и ты. Шляпа распределила. Но папа и, правда, был очень недоволен!

Она снова засмеялась, а я посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. Мистер Дювали был одним из самых жестоких и могущественных аристократов, его боялись и ненавидели. Представляю, каким шоком для него стало распределение единственной дочери на факультет «предателей крови». Это и, правда, было смешно. Я неуверенно улыбнулась.

— Но я, как и ты, здесь практически изгой, — продолжила тем временем Габриэль.

— Будем держаться вместе, — улыбнулась я.

Наконец, пришло время завтрака, и мы спустились в Большой Зал. Гарри сидел за столом, рядом с ним расположился Невилл, но зона отчуждения продолжала существовать. Я внезапно поняла, что видела историю Гарри лишь до смерти крестного, но ведь после этого прошел еще год… что же случилось за это время, что с ним практически никто не разговаривает на родном факультете. Габриэль потянула меня к ним.

— Пойдем, эти места свободны.

Мы сели справа от Гарри, и я снова почувствовала на себе чей-то злой взгляд. Поттер осторожно пожал мою руку под столом. Все хорошо… С нашего места открывался отличный вид на стол Слизерина. Драко пока не было.

— Мне еще надо узнать свое расписание, — вздохнула я.

— В чем проблема? — удивился Невилл.

— Не хочется идти к Гренжер, — честно призналась я.

Невилл фыркнул и направился к старосте Гриффиндорфа. Через минуту он вернулся с небольшим листом, исписанным аккуратным, каллиграфическим подчерком профессора Макгонагл. Гренжер осталась сидеть, с мрачным видом провожая сокурсника.

— Держи свое расписание, — улыбнулся Невилл, отдавая мне листок, — Я смотрю, у тебя Гербология заявлена. Она после обеда стоит.

Я кивнула:

— Спасибо, Невилл. Да, я заявила Гербологию в дополнительных предметах, бабушка не простила бы мне если б я не изучала этот предмет, так же как и Зелья.

Невилл кивнул:

— Твоя бабушка Эвелин Принц, не так ли?

Я кивнула.

— Да, она известный зельевар. Впрочем, как и твой отец.

Мы улыбнулись друг другу. Я поймала задумчивый взгляд Гарри.

— У вас большинство предметов со Слизерином, — вздохнула тем временем Габриэль, — Наверное, Дамблдор решил извести вас совсем.

— Скорее, это его идея о необходимости примирения двух враждующих факультетов, — улыбнулся Гарри.

Остаток завтрака прошел с шутками и смехом. Все было хорошо, единственное, что настораживало меня — Драко так и не появился. Первым уроком шли Зелья. Габриэль унеслась на свои занятья, пообещав найти нас на обеде. Мы с Невиллом и Гарри подошли к подземельям незадолго до звонка. Гарри придержал меня за рукав, и Невилл, понимающе кивнув, направился дальше.

— Сири, я обещал на занятиях сесть с Невиллом, — пробормотал он, — но если хочешь…

— Нет-нет, — перебила я его, — Гарри, все в порядке. Не волнуйся.

В кабинете уже практически все расселись. Ни одной свободной парты не было. Я потерянно осмотрелась по сторонам и тут заметила Драко. Он сидел на второй парте от учительского стола, и смотрел на меня. Увидев мое замешательство, он жестом пригласил меня сесть с ним, что я и сделала. Гарри тяжелым взглядом проводил меня, но ничего не сделал.

— Привет, — поприветствовала я Драко.

— Привет, — кивнул он. — Как ты? Крестный рассказал мне, что сделала шляпа.

Я пожала плечами.

— Давай, не будем говорить на эту тему. Пусть все идет своим чередом.

Он кивнул. Дверь в класс открылась, и вошел отец. Мантия красивой волной развивалась за его спиной.

— Не могу сказать, что рад вас видеть, — хмуро сообщил он, — но меня греет мысль, что мучиться осталось совсем немного.

Он осмотрел класс. По-видимому, отмечая, что я села с Драко, а не с Гарри.

— Сегодня мы будем готовить зелье Забвенья. Рецепт на доске, ингридиенты в шкафу.

Я вздохнула, глядя на добезобразия простой рецепт. В это время отец подошел к нам.

— Мисс Снейп, мистер Драко, будьте добры у вас другое задание, — он протянул мне листок. Рецепт был гораздо сложнее. Глаза Драко загорелись от восторга.

К концу урока в нашем котле задорно булькало Зелье Правды. Отец внимательно осмотрел его и, удовлетворенно кивнув, направился к остальным. Я заметила, что у Гарри и Невилла зелье явно не очень получилось. Проходя мимо него, отец нахмурился и презрительно фыркнув, что-то прошептал наклоняясь к Поттеру. Тот кивнул и отвернулся.

— Итак, — провозгласил отец, — подводя итоги урока, можно сказать одно: «Отвратительно»! Со своим заданием не справился никто, кроме мистера Малфоя и мисс Снейп. Надо заметить, что их зелье было на порядок сложнее вашего. По десять баллов каждому. На следующий урок всем остальным конспект с подробным описанием ошибок и способов их исправления. Свободны.

Мы поднялись. Драко довольно улыбался, отчего становился похожим на произведение искусства. Он подхватил мои вещи.

— Пошли. Трансфигурация у нас тоже вместе.

Я неуверенно оглянулась на отца. Тот одобрительно кивнул.

Урок профессора Макгонагл отличался от других своей непредсказуемостью. Что было и понятно, когда в кабинете собираются тридцать студентов-недоучек и пытаются что-то трансфигурировать, никогда не угадаешь, чем все это может закончиться. Этот урок не стал исключением… Уже через двадцать минут Невилл умудрился превратить свой кубок вместо яблока в шипящее, клыкастое полу-растение, полу-животное, принявшееся носиться по всему классу за студентами с намерением если не съесть, то понадкусывать. Макгонагл долго пыталась его поймать, а потом превратить обратно. Что и говорить, урок был сорван. Профессор окинула недовольным взглядом класс и, задав неимоверно длинное сочинение, достойно удалилась.

— Сейчас обед, — сообщил Драко, — Может, ко мне сядешь?

Я вздохнула:

— Ты же отлично знаешь, что не сяду. Как посмотрят на тебя твои одногрупники? А мои?

Драко пожал плечами:

— Мои точно ничего не скажут. Не посмеют… — он вздохнул, — А вот твои и, правда, могут что-нибудь сделать. Гренжер сегодня на Зельях убить готова была тебя.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что Гренжер заучка, — ухмыльнулся мой друг, — И Крестный никогда в жизни не ставил ей 10 баллов.

Я удивленно посмотрела на дверь, за которой в этот момент скрывалась очень взбешенная Гренжер. Гарри поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся.

В Большой Зал мы с Драко пришли в числе первых. За столами практически никого не было. Драко, суховато кивнув мне, направился к своему столу, а я к своему. К моему удивлению, я нашла только Невилла, ни Габриэль, ни Гарри, который вышел из класса явно раньше нас, не было. Краем сознания я отметила, что и Гренжер с Уизли отсутствуют.

— Ты не знаешь, где Гарри? — спросила я Невилла.

— Он сказал, что забежит в комнату перед обедом, — пожал плечами тот. — Наверное, что-то забыл. У него потом Уход за магическими животными, может учебник не взял?

Я посмотрела на учительский стол. Все, кроме отца, были на месте. На душе заскреблись кошки. Обед практически подошел к концу, теперь уже и Невилл забеспокоился. И тут подошла бледная, рассерженная Габриэль, а за ней и хмурый Гарри с разбитым носом.

— Что случилось? — одновременно спросили мы с Невиллом.

Гарри молча уставился в тарелку. Я попыталась заставить его посмотреть на меня, но тот упрямо уворачивался.

— Поттер, — не выдержала я, — перестань ребячиться. Дай, я вылечу твой нос!

Он так же молча повернулся ко мне. Заклинание сработало правильно.

— Ну?

Поттер молчал. Я перевела взгляд на Габриэль, но та опустила глаза. И тут к нам подошел отец. Он протянул мне небольшую склянку.

— Дай им это, — сухо сказал он. — Твой Поттер полез защищать тебя, за что и поплатился умением говорить.

Он повернулся к Гарри:

— Поттер, я конечно, — он скривился, — благодарен вам, что вы защищаете честь моей дочери, но в следующий раз будьте благоразумнее, не забывайте, что вы, прежде всего, волшебник! И волшебная палочка вам дана и для защиты тоже!

Гарри покраснел и быстро выпил содержимое склянки. Его передернуло.

— Не думал, что скажу когда-нибудь так, но спасибо, — хриплым голосом сообщил он, — Без вас неизвестно еще чем бы все это кончилось.

— Поттер, я защищал свою дочь!

Отец фыркнул и, взмахнув полами мантии, ушел к профессорскому столу. Я покраснела.

— Рассказывайте, что там у вас произошло? — спросил Невилл.

Гарри вздохнул и начал быстро есть. Ответить решила Габриэль:

— В коридоре начали оскорблять тебя, Селенар, и Гарри бросился защищать. Их было намного больше, а он даже палочку не вытащил... дурацкое геройство.

— И кто это был? — хмуро спросила я.

Габриэль хотела было ответить, но ее перебил Гарри:

— Давай не будем продолжать эту тему, — он посмотрел на меня, — Сири, не волнуйся все прошло.

Повисло хмурое молчанье.

— И что они говорили? — тихо спросила я, понимая, что возможно разозлю его еще больше.

Гарри не ответил, Габриэль тоже. Невилл подскочил:

— Селенар, у нас сейчас Гербология через десять минут, а у Гарри Уход. Мы опоздаем!

Я засобиралась.

— Гарри, — пробормотала я, уже поднимаясь, — не надо меня защищать. Я сама могу отстоять свое доброе имя.

Он так и не поднял глаз от тарелки… мы ушли.

День прошел без дальнейших злоключений. Ни с Гарри, ни с Драко мы больше не пересекались, а ужин я провела в комнатах вместе с отцом. Он упрямо отказывался говорить о происшествии за обедом, и мне пришлось оставить эту тему в покое. Мы разговаривали очень долго и в результате уходить я собралась, когда было уже за полночь. Отец дал мне пропуск и выпроводил за дверь.

Ночной Хогвартс жил своей собственной жизнью. Немного пугающей, немного притягательной… таинственной и прекрасной. Идти в башню не хотелось, там ничего хорошего меня не ожидало, поэтому я направилась к башне Астрономии. Это место мне понравилось еще летом. Здесь можно было спокойно посидеть и подумать, наслаждаясь потрясающим видом озера. Даже сейчас, когда стояла непроглядная ночь, и висели огромные, тяжелые тучи, практически не пропускающие света, редкие, перемигивающиеся блики воды и формы леса, рисующие сказочные силуэты, создавали приятную, таинственную обстановку. Было довольно холодно… ветер растрепал мои волосы и я, отстегнув заколку, позволила им свободно упасть на плечи. Вот-вот должен был начаться дождь. Я подошла к парапету… дышать было легко и просто. Все было хорошо… Здесь можно было подумать.

Через час я решила, что пора спускаться назад. По моим подсчетам в гостиной уже никого не должно было остаться. Спускаясь по темной лестнице, я почувствовала мощную волну горя… где-то рядом плакал человек. Его несчастье и боль... его непонимание и одиночество. Я потянулась к источнику этих раздирающих мое сердце чувств. Наши ладони соприкоснулись и, я оказалась в теплых, мужских объятьях. Темнота все еще окружала нас, но теперь я уже знала кто это. Такие чувства, такие мыли, такая душа была только одна … Гарри. Мой бедный мальчик… Наши губы снова встретились… Снова начался необыкновенный, сладостный танец любви. Души нашли друг друга и сплелись в одну.

— Моя, — его сладкое дыхание обжигает мне щеку.

Я ему нужна…

Мой… Я подставляю свои губы его поцелуям, наслаждаясь им, пробуя его, не требуя ничего взамен. «Нужно остановиться, пока не...»

— Не уходи, — мысль о побеге исчезает, подобно воробью, которого вспугнула пробегающая мимо кошка. Я никогда не делала этого прежде, но откуда-то знаю, чего от меня хотят. Шея сама выгибается в молчаливом требовании поцелуя.

— Не бойся, — теплые губы касаются меня. — Я никогда не обижу тебя. Ты нужна мне. Ты мой воздух…

Его хриплый голос, его ласковые руки, исследующие мое тело, его запах обволакивающий меня… его душа, сливающаяся с моей в безумном порыве страсти. Гарри прислоняется своим лбом к моему.

— Не бросай меня, — шепчет он, — я не вынесу этого. Если и ты бросишь меня, я умру. Мне незачем будет жить.

— Я знаю…

Гарри отстраняется и осторожно подхватывает меня под локоть, чтобы я не упала.

— Гарри?

— Что?

— Что случилось? — «Почему ты плакал?» — вопрос остается висеть в воздухе.

Гарри вдруг разворачивает меня и резко припечатывает к стене. Испуг неприятной волной прокатывается по телу.

— Если ты бросишь меня, я убью тебя.

Потом снова поцелуи… Безумный танец страсти, где каждое па — это движение губ, сводящее с ума. Снова его мысли, его ощущения… его память. Смерть крестного и… все дальше ничего, дальше только наша встреча в поезде.

На лестнице послышались шаги, и Гарри резко отпрыгнул от меня. Секунда и он исчез. «Мантия-невидимка» — догадалась я. Он протянул руку, чтобы и меня затащить под нее, но я быстро вытащила из кармана пропуск и легонько оттолкнула его.

Кто-то поднимался, внизу появился неяркий огонек люмоса, а следом за ним… Драко. Увидев меня, он приостановился. Я медленно направилась к нему.

— Гуляешь? — тихий голос Драко, пугал больше чем самый громкий и истошный крик. А тяжелый взгляд пронзал насквозь.

— У меня пропуск от отца, — рассердилась я.

Драко крепко подхватил меня под локоть.

— Селенар, может ты еще не поняла, но лето прошло! Здесь толпа студентов-недоумков, которые готовы разодрать тебя, просто потому, что ты им не нравишься! — прошипел он.

Я вырвала свою руку:

— Драко, перестань! Во-первых, я не маленькая девочка и могу постоять за себя! Во-вторых, слушая тебя, можно подумать, что здесь не школа, а приют для душевно больных! Может это у тебя параноя?

Драко фыркнул:

— Ты почти угадала насчет приюта. А паранойя и у тебя скоро появится. Правда, Поттер? — спросил он в пустоту.

Я испуганно отпрыгнула. Повисла тишина, которую прервал тихий, хрипловатый голос Драко:

— Поттер, я чувствую, что ты где-то рядом. Выходи…

Гарри стянул с себя прозрачную ткань плаща и встал напротив Драко, смотря тому прямо в глаза. Напряжение между ними можно было почувствовать руками. Я немедленно поспешила встать между ними.

— Малфой, если ты понял, что я здесь, зачем приперся? — недовольно спросил Гарри. При этом в его голосе не было ни тени гнева или недовольства… только тихое спокойствие и усталость.

Драко презрительно смерил его взглядом:

— То что ты с ней, еще не значит, что она в безопасности. Скорее наоборот, — протянул он. — Я надеюсь на остатки мозгов в твоей голове, Поттер. Возвращайтесь к себе в комнаты.

Он развернулся, взмахнув мантией, как это делал отец, когда злился.

— Смирись, Драко, — все тот же мягкий, ласковый голос Гарри, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Слизеринец резко подскочил к нему и схватив за горло припечатал к стене. Я хотела было вмешаться, но невидимый барьер, поставленный кем-то из юношей, помешал мне это сделать.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку, Гарри?

Брюнет не двинулся с места, не попытался достать палочку, еще как-нибудь защитить себя, просто стоял и смотрел в глаза Драко… тот медлено отпустил его.

— Так будет лучше, — слова Гарри, прозвучали зловеще тихо.

Драко оттолкнул его и начал спускаться. На нижней ступени он остановился:

— Это ты решил, что так будет лучше, Поттер... — он вздохнул. — Не отходи от нее, они явно что-то задумали. До завтра, Селенар.

Темнота снова поглотила нас. Чувство чего-то неправильного, чего-то непонятного и от этого раздражающе неприятного поселилось во мне… Гарри подобрал мантию и подхватил меня за локоть.

— Пойдем. Он прав, ты не должна была находиться здесь одна.

— Почему?

Гарри упрямо молчал. Я вырвала свой локоть.

— Что происходит? Объясните вы, наконец!!!!

Гарри сглотнул. Его трясло, на лбу выступил пот, руки дрожали… но глаза смотрели с немым укором и мольбой. Прости, малыш, но мне сейчас тоже больно.

— Спроси завтра у Габриэль, — тихо прошептал он.

Вот и комната…Раздевшись, я скользнула под одеяло… но мысли, а что самое страшное, догадки, с бешеной скоростью наполнили мою голову. Что случилось?.. В душе медленно нарастала паника, смешанная напополам с бессильной злостью. Я резко отбросила одеяло и бросилась к кровати Габриэль. Девушка рассеянно захлопала глазами, когда я разбудила ее.

— Селенар? Что случилось?

— Расскажи мне все! — затрясла я ее. — Расскажи мне, что происходит в этом дурдоме!

Габриэль немного ошарашено посмотрела на меня, потом поднялась и натянула халат.

— Пойдем в гостиную, — тихо предложила она.

5 глава

Глава 5

Я проснулась от резкой боли в руке. Полог был опущен, хотя я точно помнила, что вчера оставляла его открытым. Лоб был липким от пота, мышцы при каждом движении отзывались резкой пульсирующей болью, локти саднили. Я осторожно повернулась в постели и села. События сна обрушились на мою бедную память как минимум ледяным водопадом. Негромко застонав, я повалилась обратно в постель.

Начало подташнивать… Пришлось перевернуться на бок и сжаться в комок, щеку царапнуло что-то холодное. Я осторожно повернулась, на подушке лежит флакон и записка:

«Выпей. Это обезболивающее. Не снимай кулон, но скрой его маскирующими чарами! Не доверяй Дамблдору!»

Подписи не было… Времени подумать в принципе тоже, одним глотком выпила все содержимое бутылочки. Боль отступила, оставив после себя легкое головокружение и слабость. Еще минут пять пролежала в постели, пытаясь придти в себя. В комнате начали шевелиться мои соседки, надо тоже подниматься — через час начнутся уроки. Жду, когда Уизли и Фар смоются из комнаты, по пути перемывая кому-то кости. Почти выползаю из-за полога и тут же натыкаюсь на напряженный взгляд Габриэль:

— Отвратительно выглядишь, — честно сообщает она мне.

Я раздраженно пожала плечами и направилась к зеркалу. «В таком виде нельзя показываться на людях», — ворчит мое подсознание голосом любимой бабушки. Да уж, под глазами черные круги, волосы похожи на паклю, а на лице выражение «Попробуй тронь!» Габриэль сочувствующе подталкивает меня к ванной:

— Ну что, пошли возрождаться! — смеется она, — Если Поттер увидит тебя в таком виде, он убежит к Тому-кого-нельзя-называть.

Я честно пытаюсь улыбнуться, но выходит слабый оскал…

Полчаса спустя я уже даже не вспоминала об усталости и боли. То ли подействовало зелье Неизвестного, то ли то, что влила в меня Гарбриэль, то ли ее Косметические чары. Но через тридцать минут из зеркала на меня смотрела уже вполне обычная я. Крепко перевязав волосы и переодевшись в форменную мантию, я повернулась к своей спасительнице.

— Спасибо, — благодарно кивнула я.

— Пошли в Зал, а то пропустим завтрак, — поторопила меня Габриэль. Ночной разговор остался темой табу. Впрочем, я и сама не хотела бы поднимать эту тему, мне надо было еще самой понять, что же произошло. Кулон висел на шее, скрытый самыми сильными маскировочными чарами. Одев его, я снова почувствовала, как моя магия выстроилась в стройный, правильный поток. С удивлением я заметила, что изменилось даже само мое ощущение мира. Если еще вчера при любом приближении человека, меня начинало слегка трясти от его эмоций (теперь-то я понимала, что это они и были), сейчас я абсолютно спокойно разговаривала с Габриэль.

Мы спустились в Зал. До конца завтрака осталось минут двадцать, но за столами сидела большая часть студентов. Мы прошли в высокие, створчатые двери зала и… Резкая боль в районе солнечного сплетенья заставила меня согнуться пополам и отпрянуть в коридор. В голове забилось одно единственное слово: «Бежать!» Я резко развернулась и побежала, не разбирая дороги… Панический страх гнал меня куда-то вверх.

Я очнулась на вершине Астрономической башни, меня трясло мелкой дрожью, по телу бегал неприятный озноб. Кто-то ласково дотронулся до моего плеча… Драко. Он осторожно обнял меня. Он что-то говорил, но мой мозг отказывался воспринимать, что бы то ни было. Драко потряс меня… пытаясь достучаться. Из забытья меня вывела довольно болезненная пощечина.

— Очнись, Селенар, — быстро говорил Драко. Вместе с ощущением мира вернулось ощущение его эмоций… правда какое-то притупленное, неправильное, будто присыпанное пеплом.

— Все в порядке, Драко, — собственный голос показался чужим… — мне просто стало немного нехорошо.

Драко смотрел на меня с ироничным недоверием:

— Это не пройдет просто так, Селенар, — улыбнулся он.

Я испуганно отпрыгнула от него и попыталась подняться на ноги.

— О чем ты?

Драко скептически наблюдал за моими тщетными попытками.

— Та штука, которая висит у тебя на шее, она должна помочь. Просто ты ей не правильно пользуешься.

Меня опять затрясло:

— Откуда ты знаешь?

Драко улыбаясь, присел на ветхий парапет.

— Потому что я ее вижу, — радостно сообщил он, — Давай я тебе позже все объясню. Сейчас тебе главное просто научиться им пользоваться.

Я вгляделась в его серые глубокие глаза.

— Ты был там?

Драко раздраженно передернул плечами:

— Селенар, мы опоздаем на Трансфигурацию! Тебе-то, может, и ничего не будет, а с меня ваш декан точно снимет с десяток балов!

— Ладно! — я подняла руки вверх, сдаваясь…— Но ты поклянешься все рассказать!

Драко кивнул и спрыгнул с парапета.

— Когда-нибудь расскажу, — он взял меня за руку, — Закрой глаза и попробуй пропустить всю магию через кулон. Ты просто направь, а она сама найдет путь.

Я закрыла глаза и попыталась прочувствовать энергию, кружащуюся вокруг меня. Она материализовалась в виде разноцветных ручейков…

— Отдели свою магию, — услышала я голос моего друга.

Но потоков было так много, что я не понимала, какой из них мой. Каждый из них для меня четко выделялся, казалось, я могу потрогать их. Заворожено рассматривая потоки, я забыла об окружающем мире. Вдруг в бешеный танец ворвался упорядоченный ручеек темно-зеленого, переливающегося цвета. Он выхватил из общего потока серебристо-голубую линию и направил ее куда-то в солнечное сплетение. Я вздрогнула, с удивлением глядя, как энергия растворяется во мне. Драко снова затряс меня, и я вынырнула из потоков магии. Блондин резким рывком поставил меня на ноги и потащил вниз.

— Будешь должна! — проворчал он, вбегая в класс… Одновременно с этим прозвучал звонок. Мы пробрались к своему месту под напряженными взглядами одноклассников. Гарри и Невилл сели прямо позади нас, мы обменялись приветливыми взглядами с Лонгботомом и напряженно-подозрительными с Поттером… Драко крепко сжал мою руку и усадил на место. Макгонагл начала урок:

— Сегодня мы будем изучать трансфигурацию неживой материи в живую. Сначала теория…

Урок прошел незаметно. Макгонагл исчезла сразу после звонка… Драко повернулся к Гарри.

— Поттер, перестань сверлить меня глазами! Людям надо доверять! Селенар, до встречи на ЗОТС, — он с достоинством развернулся и вышел.

Гарри буравил меня глазами.

— Что случилось?

Я устало опустилась на скамью рядом с ним:

— Гарри, мне просто стало плохо, а Драко помог мне.

— Мы просто волновались, Сири, — пробормотал Невилл, — Когда Габриэль пришла вся бледная, как смерть, и сказала, что тебе стало плохо и ты убежала… Мы попытались найти тебя, но ничего не вышло.

Я вздохнула:

— Все в порядке. Сейчас все в порядке, — уверенно сказала я, осторожно дотрагиваясь до руки Гарри и с радостью ощущая ответное рукопожатие.

— Ты же все расскажешь? — вкрадчиво спросил он.

Я вздрогнула:

— Гарри! Мне просто стало плохо… нечего рассказывать, — упрямо сказала я.

Гарри мне явно не поверил, но кивнул. Что-то мешало мне рассказать ему обо всем, впрочем, думать об этом совершенно не хотелось.

На ЗОТС все сидели в радостном предвкушении. На пиру новый преподаватель не был представлен и ученики уже спорили, кем он окажется и как долго продержится…

— Я думаю, это должен быть кто-то из пациентов Мунго… — смеялся Томас.

Мы вошли с Гарри и Невиллом и направились к своим местам… Драко, как истинный джентльмен, пододвинул мне стул. В комнате повисла напряженно-враждебная атмосфера. Стараясь не обращать внимания, я начала раскладывать вещи.

— Тебя крестный просил обязательно зайти сегодня, — заговорил Драко, по-видимому, стараясь сгладить последние минуты перемены.

— Я зайду к нему после обеда.

— Он просил зайти нас обоих, — осторожно сказал юноша, поглядывая назад на Гарри. Тот только пожал плечами.

— Значит, пойдем оба.

В наступившей тишине неожиданно резко прозвучал голос Уизли:

— Я не понял, она с кем спит: с Поттером или с Малфоем?

— С обоими, — хихикнул, кажется Симус. — У них шведская семья! Ночь с одним, потом с другим… разнообразие.

По классу прошелестел злой смех. Гарри и Драко вскочили одновременно… В следующую секунду Симус лежал на полу между партами с разбитым носом и безуспешно пытался вытащить палочку. Гарри навис над ним… Я не успела заметить, когда Уизли направил палочку в него самого:

— Конфриндо!

— Гарри! — Драко выхватил палочку.

Гарри в последнюю минуту успел отпрыгнуть, и заклинание только немного задело его. Однако на щеке появился длинный, ровный надрез.

— Ступерфай!

Уизли откинуло в сторону куда-то за парты. Весь класс уже был на ногах: только если грифиндорцы готовились напасть, слизеринцы предпочли отойти в сторонку. Драко и Гарри стояли плечом к плечу, загораживая меня… Невилл медленно вытащил палочку и присоединился к ним.

— Я убью тебя, Поттер! — прохрипел Уизли, выползая из-под парты.

— Сможешь? — спокойный голос Малфоя звенел от презрения.

— У меня нет папочки Пожирателя, Хорек. Но если надо, смогу…

— Экспелиармус!

Все палочки оказались в руках…

— Профессор Люпин? — удивленно спросил Невилл.

О нем мне немного рассказывал отец. Кажется, он оборотень?.. Я попыталась почувствовать его, но он был словно в тумане.

— Да это я, — сурово провозгласил профессор. — Быстро сели на места. Палочки я пока подержу у себя.

Класс немедленно расселся. Люпин навис над ними.

— И что, позвольте вас спросить, я сейчас увидел? — он не кричал, но все вздрогнули, — Вы ведете себя как дети! Глупые, избалованные и бесчувственные дети!

— О, профессор Люпин, вы, наконец, поняли, кого воспитываете? Браво!

Я обернулась на голос отца. Люпин недовольно посмотрел туда же.

— Профессор Снейп, вы перепутали классы?

— Что вы… мне сообщили, что здесь состоялась драка с участием моих учеников, я пришел проверить, все ли живы, — папа забавно приподнял бровь.

Я улыбнулась — знала, что он действительно заботится о своих подопечных.

— Все уже в порядке, — спокойно заявил Люпин. — Я разберусь сам.

Отец пожал плечами, демонстрируя сомнение в способностях коллеги и, красиво взмахнув мантией, вышел.

— Мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Финиган, будьте добры, сходите в магпункт. — продолжил тем временем Люпин. У меня похолодело внутри.

Гарри не двинулся с места.

— Мистер Поттер, у вас кровь идет…

Гарри хотел что-то ответить, но передумал и начал подниматься.

— Давайте я вылечу! — подала я голос.

Люпин удивленно повернулся ко мне:

— Мисс Снейп, не так ли?

Я кивнула.

— Вы знаете целебные чары?

Я покраснела:

— Бабушка считала колдомедицину одним из важнейших предметов, — я разозлилась. — Профессор Люпин, просто дайте мне палочку!

Он некоторое время недоверчиво рассматривал меня, потом протянул связку палочек, из которой я смогла выбрать свою. Пожав плечами, я направила ее на Гарри и быстро вылечила его щеку. Люпин одобрительно кивнул. Уизли и Финиган отказались от моей помощи и ушли в магпункт.

— Я разочарован в вас, — продолжил тем временем Люпин. — Я снимаю двадцать балов с Грифиндорфа за недостойное поведение.

— А Малфой? Он ведь тоже там участвовал! — завопила Гренжер.

Люпин сурово сверкнул глазами:

— Я слышал все с самого начала, мисс Гренжер. Мистер Малфой защищал друга и виноват только в том, что ему надо было обезоружить противника, а не пытаться оглушить его.

Гренжер зло поджала губы. Драко сидел с каменным и абсолютно непроницаемым лицом.

— Но я добавлю десять балов мисс Снейп, за прекрасное знание медицинских заклинаний, — улыбнулся профессор.

Я улыбнулась ему в ответ. Думаю, мы сможем с ним ужиться.

— Я очень надеюсь, что вы хорошо подумаете над тем, что здесь произошло, — вкрадчиво произнес Люпин, он взмахнул своей палочкой и перед нами появились листы бумаги. — До конца урока вы должны ответить на вопросы, проверим ваши знания теории. Практику, как я понял, вы помните.

ЗОТС прошли в относительном спокойствии. Нет, напряжение никуда не делось, просто под пристальным взглядом профессора Люпина никто не решился что-либо предпринимать. Как только звонок прозвенел, листы исчезли, а студенты поспешили убраться из кабинета. Гарри, Невилл, я и Драко выходили из кабинета последними. Профессор Люпин окрикнул нас.

— Подождите.

Он приблизился к нам, однако смотрел только на Поттера:

— Гарри, ты в порядке?

Грифиндорец кивнул и, скомкано попрощавшись, вышел, мы поспешили за ним. Возле лестницы мы остановились.

— Идем к твоему отцу? — спросил Драко.

— Конечно, — я повернулась к Гарри. — Мы скоро придем.

— Малфой, осторожнее…

— Ты тоже, Поттер, убить пообещали тебя.

Мы разошлись. Войдя в кабинет отца, я сразу поняла, что случилось что-то плохое. Везде, где можно, ворохом сложены какие-то работы, вперемешку с письмами, баночками, остатками от ингредиентов… когда мы вошли, отец стоял возле шкафа и что-то методично оттуда вытаскивал.

— Знаешь, Селенар, — вкрадчиво заговорил он, не прерывая своего занятия, — у меня сейчас одно желание, хорошенько выпороть вас обоих! И мне плевать на то, сколько вам там лет!

Он повернулся… и я поспешила прижаться к Драко.

— Вы что, маленькие? Драко! Почему нельзя постараться не вмешиваться в пустые перебранки? Это грифиндорцы! У них нет мозгов, и никогда не было. Да о чем вы только думали?

— Крестный, если б я не вмешался, мир лишился бы своей единственной надежды… У Уизли нет мозгов, — скривился Драко.

Отец раздраженно отвернулся и снова начал рыться в шкафу. Я никогда не видела его таким и даже представить не могла, что он может выйти из себя и потерять свое великое самообладание! Напоминать ему о том, что я тоже грифиндорка, было явно небезопасно для жизни.

— Что там с Поттером, — неожиданно спокойно спросил отец, — во что он опять влип?

Драко подтолкнул меня к креслу, а сам уселся на подлокотник:

— А у Поттера, по-видимому, проблемы, крестный.

— Как он умудрился их найти на третий день учебы!? — послышался треск и отборные ругательства. — Хотя, это же Поттер. Что у него там случилось?

— Уизли пообещал убить его, — фыркнул Драко. — Конечно, все было сказано в порыве гнева, но я бы не стал оставлять это на самотек.

Отец на некоторое время задумался, потирая ушибленный палец.

— Ладно, — вздохнул он, выставляя блокировку вокруг них, — с Поттером мы еще разберемся. Я позвал вас по другому поводу. Ничего не хотите мне рассказать?

Мы удивленно переглянулись с Драко. Общих тайн у нас не было. Отец, не дождавшись ответа, вздохнул:

— Вот и хорошо, — он внимательно вгляделся в наши лица. — У нас с вами пять минут, после чего мне придется снять блок. Слушайте и запоминайте, повторять не буду. Я знаю, что вы хранители и прошли уже первое посвящение. Третьего я пока не нашел, но думаю, это вопрос времени.

Меня затрясло, и я незаметно для себя придвинулась к Драко. Тот осторожно положил руку мне на плечо и подбадривающее сжал.

— И в чем я прокололся? — сухо спросил он.

Отец пожал плечами:

— Почувствовал сегодня, на Селенар следящие чары… Я сам был хранителем Завесы, моя магия родственна твоей.

Драко как-то сразу поджался:

— Кем был?

Отец ободряюще улыбнулся:

— Драко, тебе придется поверить мне. Я клянусь тебе, что не предприниму ничего плохого. Я хочу защитить свою дочь.

Драко крепче сжал мое плечо:

— Хорошо, допустим… Что ты хочешь от нас?

— Чтобы вы были как можно более осторожны, — отец устало провел рукой по волосам. — Вас ищут. Я так понимаю, Драко, отец не знает?

— Нет.

— И пусть продолжает не знать, — твердо отрезал отец. — Не верьте никому, кроме Источника и друг друга. Никому! Поняли? Он вас всему научит…

Блок замерцал… отец снова выругался.

— Старый маразматик! Все, марш отсюда, держите мысленные блоки постоянно, не показывайте своей истинной магии, не снимайте амулетов, старайтесь не особенно разговаривать об этом в Хогвартсе… и никому не верьте.

Он вытолкал нас за дверь. Мы остались с Драко на пороге со стойким ощущением, что мир сошел с ума. Я медленно осела на пол… три дня в школе, а я уже влипла по самое не хочу. И что самое страшное, не понимаю, куда и почему. Драко сочувствующе посмотрел на меня и присел рядом:

— Добро пожаловать в Хогвартс… — и он засмеялся, громко, заливисто и заразно.

Я прижалась затылком к холодной стене.

— Так ты тоже был там? — решилась спросить я.

Драко твердо посмотрел на меня:

— Был. Только давай не будем говорить об этом пока. Здесь у каждого портрета уши. Я найду способ поговорить с тобой безопасно.

Он легким, элегантным движением поднялся:

— Пойдем на обед, ты со вчерашнего дня ничего не ела…

Я кивнула и поплелась за ним. Возле двери мы остановились, намереваясь разойтись в разные стороны.

— Драко, а кто третий? — тихо спросила я, стараясь, чтобы никто не услышал.

Юноша внимательно посмотрел на меня:

— Это известно только Завесе, Селенар. Все, что я знаю, — я хранитель неживой природы…

Я открыла рот, чтобы спросить у него, кто же тогда я, но он быстро зажал мне его рукой:

— Будь благоразумна!

И быстро направился к своему столу, а я пошла к своему. Гарри и Невилл сидели вместе с Габриэль, что-то оживленно обсуждая. Зона отчуждения вокруг них стала еще больше. Я присела на свое место:

— Ну что? — напряженно спросил Гарри.

Я улыбнулась ему самой ободряющей улыбкой, на которую была способна.

— Все в порядке… отец отчитал нас за ЗОТС.

Невилл хмыкнул:

— Мы тоже об этом говорили, — он кинул на одноклассника осторожный взгляд. — Мы считаем, что Гарри нельзя возвращаться в свою комнату!

Я пожала плечами:

— Согласна.

Гарри зло ударил кулаком по столу:

— Совсем обалдели? Я что, прятаться от Рона Уизли должен?

Мне как-то совсем уже надоели крики со всех сторон. Я уже собиралась высказать Гарри все, что я думаю по этому поводу, как почувствовала, что сзади к нам кто-то приблизился. Это оказалась профессор Макгонагл.

— Мистер Поттер, — строго позвала она, — с сегодняшнего дня вы живете в другой комнате. Зайдите ко мне после уроков…

Гарри удивленно проводил ее взглядом. Невилл победно фыркнул и вернулся к своему рагу. Габриэль захихикала в ладошку…

Комната оказалась очень даже уютной. Она находилась с западной стороны башни Астрономии, и из окна открывался просто потрясающий вид на Запретный лес и озеро. Уютная двуспальная постель, письменный стол, книжный шкаф и комод — вот и вся обстановка. Но Гарри радовался как ребенок, у него впервые в жизни была по-настоящему своя комната! Мы проболтали в ней до вечера. Когда Габриэль и Невилл ушли, Гарри прижал меня к себе, и мы еще долго сидели, слушая тишину. Рядом с ним мне было спокойно, его чувства плавно текли сквозь меня, принося ощущение целостности и почти счастья… почти. Думать о Завесе, об отце, о Дамблдоре не хотелось. Новорожденный пофигизм явно нашел для себя благодатную почву в моем мозгу. Ложась спать в своей комнате, я улыбалась.

* * *

Я иду по темной, пустынной улице какого-то древнего городка. Плащ развивается, капюшон низко опущен на глаза, палочка зажата в руке. Смерть идет рядом со мной… Вхожу в один из серых, полуразвалившихся домов. Гостиная, там уже все собрались, и развлечение в самом разгаре. Семь таких же, как и я… У всех на лицах маски, но я точно знаю, кто за ними скрывается. Лорд в самом центре комнаты склонился над каким-то бездыханном телом:

— Почему я не знаю, что Источник сменил хранителей!!! Их уже трое! — его глаза горят безумным алым огнем. Так он узнал про игры источника? Тьфу ты! А я-то думал, важное что-то пропустил.

— Северус! — аж вздрагиваю, хоть и не меня зовут. Мне Северуса всегда жаль, у него самая пыльная и нервная работа из всех нас, но ведь никто не принуждал… У него великие и благородные цели, можно подумать кто-то оценит.

Профессор Зельеварения выходит из рядов Пожирателей:

— Да, мой Лорд, — всегда радовала его способность держать себя даже с лордом на равных.

Остальные немедленно отходят подальше, попасть под случайный круциатус, а то и еще чего похуже, никто не хочет.

— Как ты понял, Северус, новые хранители были выбраны из учеников школы. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет, мой Лорд. — Он свободно выдерживает взгляд красных глаз. Браво! Хотя и знаю, что он, скорее всего, врет.

Лорд медленно подплывает к нему:

— В Хогвартсе находится три хранителя Завесы. Дамблдор потерял контроль над Источником, значит, мы должны перехватить инициативу! Твоя задача — найти этих детей, лучше всего Вайю, и привести их ко мне.

— Их будет защищать источник, — Северус не отводит взгляда. Я знаю, он боится не за себя, за учеников беспокоится. Кому как не мне знать, как он трясется за каждого из них. И ведь есть же из-за чего. Бедные дети… не сомневаюсь, их не ждет ничего хорошего.

— Так постарайся хотя бы вычислить их!

Значит, Лорд поверил. Он разворачивается и авадой добивает бедного осведомителя. Мне даже уже не интересно, кто это… плохо. Замечаю, что Северус слегка побледнел, видно, что-то не так. Надо поговорить с ним после собрания.

— Люциус, как там дела с банком?

Вот и до меня добрались, а я то надеялся, что забудут.

— Пока никак, мой Лорд. Но работа идет, мы уже...

Красноглазый безумец разворачивается в мою сторону.

— Плохо, Люциус. Плохо, мой скользкий друг.

Понимаю, что сейчас будет больно… Круциатус! Последняя связанная мысль: «Надо связаться с Драко».

Гарри резко вскакивает на постели. Сердце испуганным воробьем пытается выскочить из груди, дыхание хриплое и прерывистое. Он только что был в голове Люциуса Малфоя!

Он откидывается на подушку, из открытого окна слышно, как поют птицы. Ветер легкими движениями играет с занавеской.

Значит, Лорд ищет каких-то хранителей. Надо помешать ему!

А Малфой-то не так плох… Да и со Снейпом какая-то фигня.

Что такое Завеса?

Мысли скачут беспорядочным потоком и, судя по всему, до утра они останавливаться не собираются… Он встает и подходит к шкафу, куда они сегодня выложили все его книги. Надо найти информацию по этой самой Завесе.

7 глава

Сознание приходило медленно, будто не желая тревожить хозяйку. Я осторожно приоткрыла глаза… Арка величественно возвышалась надо мной, от этого стало тепло и уютно. Блек задумчиво сидел рядом со мной, глядя куда-то в себя. Заметив, что я пошевелилась, он улыбнулся и помог мне сесть.

— Что случилось? — спросила я.

Блек снова улыбнулся:

— Ты научилась управлять силой…

— Что? — я замотала головой, — последнее, что я помню это свет от заклинания! Какая сила? Ты уверен, что я вообще жива?

Блек снова как-то печально улыбнулся:

— Я не знаю, что конкретно произошло, но заклинание снесло все барьеры в твоей голове. — Я хотела было возразить, но Блек приложил палец к моим губам. — Не спорь, просто попробуй.

Я закрыла глаза и постаралась почувствовать окружающую меня материю. Энергия тут же безропотно поддалась и, подчинившись моему импульсу, перетекла в другую точку пространства. Радость захватила меня с головой! Я с визгом бросилась на Блека, он подхватил меня и закружил. Наверное, мы смотрелись смешно: на холодном, давящем, безумном пространстве, где даже время не желало существовать так, как надо, зала две смеющиеся фигурки, прыгали и визжали как маленькие дети. Глаза Блека радостно сияли, и в какой-то момент мне показалось, что это Гарри… Я освободилась от его объятий и присела на услужливо появившийся диван.

— Я попала под заклятье, — напомнила я.

Блек грациозно опустился рядом, потом как-то по-особому махнул рукой, и перед нами оказалась комната Малфой-менора. Я с удивлением смотрела на Драко, заботливо гладившего плачущего Гарри по голове. И удивление мое было вызвано моими чувствами, мозги упрямо кричали, что я должна хотя бы ревновать, а эмоции ехидно застыли в районе радости и счастья. Блек осторожно обнял меня:

— Они красивая пара, — прошептал он.

— Я знаю, — на моем лице расцвела глупая, довольная улыбка.

— Я думал, ты влюблена в моего крестника, — озадачено спросил Блек.

Я пожала плечами:

— Видно, это все же не та любовь. Почему они не вместе?

Блек печально погладил меня по голове:

— Гарри не хотел для Драко жизни изгоя, — кратко ответил он.

Было горько и больно за друзей, за себя, за Блека. И одновременно с этими неприятными чувствами росло другое светлое и сильное… чувство ответственности за эти жизни.

Вскоре появились отец и мистер Малфой…

— Если Гарри все равно станет хранителем, почему нельзя ему все рассказать? — спросила я у Блека, когда все разошлись, и комната с хлопком исчезла.

— Силы сами готовят хранителя к посвящению, для Гарри время еще не настало, он просто не сможет принять их. Но это случится в ближайшее время. С ним вообще все будет сложнее, — Блек провел рукой по волосам. — На нем очень много заклинаний… И очень много врагов. Источнику сложно защищать его.

— Меня спас Источник? — поинтересовалась я.

Блек покачал головой:

— Нет, тебя спас третий хранитель.

— И кто это?

Блек немного скривился.

— Я хочу поблагодарить его! — возмутилась я.

Он задумчиво наколдовал себе стакан виски.

— Вы встретитесь в Сочельник на обряде объединения. Там и поговорите… Если судьба не свяжет вас раньше.

— Объединения? — уточнила я.

— Вас уже трое, — хмуро пояснил Блек, — а как обещает Источник, к Хелоуину станет четверо.

— Как?

Блек вздохнул:

— Не знаю… Источник не дает пространных объяснений. Возможно, это будет Гарри, а может, и кто-нибудь другой. Давай пока просто доживем до этого времени.

Я кивнула:

— Мы будем заниматься?

Блек отрицательно покачал головой:

— Теперь ты сама во всем разберешься, — он рассмеялся, увидев мое удивленное и расстроенное лицо. — Все придет со временем. Другие хранители вообще во всем сами разбираются.

— А…

Блек улыбнулся:

— Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь.

Я облегченно кивнула.

— Но сначала я высплюсь!

* * *

Просыпаться было холодно и немного неуютно. Отрыв глаза, я встретилась взглядом с портретом, который я помнила еще с первого своего дня в Хогвардсе. Так ведь и не узнала, кто это. Он радостно улыбнулся и быстро скрылся за раму. Практически сразу дверь отворилась, и в нее вошел отец, сзади мелькнули белые локоны Драко.

— Селенар, как ты себя чувствуешь? — он быстро заводил палочкой над моим телом. Я осторожно пошевелилась, пытаясь прочувствовать свое тело:

— Все в порядке. Немного болят ребра и поясница, но вполне терпимо. На уроки я пойти смогу.

Отец удивленно посмотрел на меня, но спорить не стал. На самом деле все болело так, что при каждом движении я могла со сто процентной точностью сказать, какие мышцы были задействованы. Немного подташнивало, но терпеть было возможно.

— Селенар…

Я улыбнулась, перебивая отца:

— Я все знаю, папа. Никто не узнает о случившемся ночью.

Отец нахмурился, но кивнул и сдвинулся в сторону, пропуская в комнату Драко. Юноша радостно подпрыгнул и совершенно не по-аристократически бросился меня обнимать. Мышцы тут же протестующе взвыли, и я вскрикнула.

— Драко! Отпусти, ей больно! — возмутился отец.

Драко последний раз сжал меня в объятьях и отодвинулся на край кровати.

— Как ты?

— Все в порядке, — улыбнулась я, вспоминая его лицо вчера ночью, когда он успокаивал Гарри. Лицо, полное нежности и любви.

— Через час начнется завтрак, — напомнил отец, передавая мне склянку с обезболивающим зельем. — Вы должны идеально выглядеть. Драко, марш к себе!

Отец фирменно взмахнул мантией и вышел. Драко хотел что-то сказать, но потом просто махнул рукой и запечатлел на моей щеке влажный, братский поцелуй и вышел. Улыбаясь, я поспешила сходить в душ и переодеться.

Большой Зал встретил меня напряженным гулом голосов. Стараясь не привлекать к себе внимания, я поспешила пройти к своему месту. Гарри дернулся в мою сторону, но потом взял себя в руки и приветливо усадил меня рядом. Невилла не было. Габриэль только задумчиво кивнула.

— Снейп, возможно, тебе не рассказывали, но в Хогвардсе, если девушка не ночует в своей постели, она приравнивается к шлюхе?

Я вздрогнула. Сзади меня стояли Гренжер и Уизли.

Гарри нахмурился. Я медленно поднялась, успев поймать при этом предостерегающий взгляд Драко.

— Я была у отца, — недовольно бросила я, напустив на себя любимый бабушкин вид «Попробуй, тронь аристократа!» — Не думала, что должна перед кем-то отчитываться.

Гренжер зло фыркнула:

— Я не сниму с тебя балы только потому, что ты по недоразумению попала на наш факультет! Но Макгонагл узнает обязательно. И мне стыдно, что с нами учится подстилка!

— Зато я сниму с вас пятьдесят баллов за оскорбление одноклассника! — от ядовитого голоса отца все вздрогнули. Он стоял сзади Гренжер и недовольно оглядывал нас. — А если вы не прекратите, сниму еще больше.

Я заметила, что сзади приближалась хмурая Макгонагл, но отец уже махнул мантией и скрылся за резными дверьми Большого Зала. Я вернулась обратно на скамью. Гарри осторожно погладил мою руку, и я благодарна кивнула.

Завтрак почти закончился, когда поднялся Дамблдор:

— Я хотел бы сделать объявление, — провозгласил он. — Этой ночью было совершено два нападения на учеников. Пострадавшие находятся в магпункте и их жизни больше ничто уже не угрожает. В связи с этим в школе усилены охранные заклинания и увеличен контингент авроров. Я прошу вас отнестись с пониманием ко всем мерам безопасности, они предприняты для вашего блага.

— Кто напал на них?

— Кто пострадал?

— Да как же это!

Гарри сжал мою руку так, что хрустнули кости.

— Пострадали мистер Томас с факультета Грифиндорф и мисс Патил из Равенкло. А вот насчет тех, кто напал… — он сделал эффектную паузу, — возможно, это был Воландеморт. Но, возможно, и нет. Мне печально осознавать, что это могут быть те, кто должны служить на благо общества, а именно хранители Завесы.

— А кто это?

— Вам все расскажут на ЗОТС.

И он сел обратно в кресло… Я почувствовала, что меня трясет. Гарри заботливо наклонился ко мне:

— Ты в порядке?

Я не смогла ответить. Зачем Дамблдор это сделал? Зачем открыл тайну, которую хранили веками избранные? Я перевела взгляд на Драко, тот сидел с обычным презрительным выражением лица, его волнение выдавали только покрасневшие щеки. Он поймал мой взгляд и предостерегающе покачал головой. Я посмотрела на вернувшегося отца, но не обнаружила на нем ни каких признаков того, что он услышал слова директора. В душе поднялась жгучая ненависть к старому интригану. Ну что ж, посмотрим, что скажет Люпин.

ЗОТС были как раз следующей парой. Мы пришли в класс, и я тут же села рядом с Драко. Тот немного натянуто улыбнулся мне и открыл книгу. В кабинет вошел старый, сморщенный аврор.

— Сегодня я заменю профессора Люпина, — противным голосом сообщил он. — Итак, по решению профессора Дамблдора, я должен вам рассказать о Завесе.

Все ученики замерли. Такого внимания не удостаивался пока ни один учитель.

— Весь наш мир создан на энергии Источника, — протягивает старый аврор, внимательно рассматривая класс. — Они связаны через Завесу, в которую можно попасть сквозь Арки. В мире есть пять хранителей, задача которых охранять потоки и быть проводниками этой самой энергии. Так было до недавнего времени…

Вот оно! Жирное троеточие… Драко напряженно застыл.

— Год назад что-то произошло с Источником, и он отказался поддерживать прежних хранителей, и, как мы подозреваем, возможно, был захвачен Тем-кого-нельзя-называть. Сейчас Источник еще не вошел в полную свою силу, так как у него всего трое хранителей из пяти. К сожалению, все трое находятся где-то в школе. Запомните, это сильные и безжалостные маги, не имеющие ничего общего с совестью! Источник уничтожает все чувства, кроме стремления убивать. Возможно, сейчас они и не ощущают ничего, но, как только произойдет обряд объединения, так и будет…

Он эффектно остановился и осмотрел класс, я почувствовала, как захотелось сжаться под этим холодным, пристальным взглядом. Неужели Дамблдор не понимает, что побывавшие в Источнике никогда не поверят в этот бред! Я открыла рот, но Драко больно сжал мою коленку.

— Если они опасны, почему вы не найдете их? — холодно спросил черноволосый юноша, сидящий недалеко от нас. Забини, кажется, нас Драко как-то знакомил.

Старичек хмыкнул:

— Мы их обязательно найдем и изолируем… — пообещал он.

— А чем эти хранители сильны? — громко спросила Гренжер.

Аврор присел в учительское кресло:

— Своим безумием!

В течение всего урока нам рассказывали об ужасных преступлениях, которые творили хранители. По словам преподавателя получалось, что мы какие-то бездушные твари на подобие дименторов, только хуже. К концу занятия меня уже не просто трясло, я готова была вот-вот взорваться.

— Самый страшный хранитель — Вайа! Он питается чувствами и эмоциями людей, и смерть от его руки наиболее страшна и безжалостна.

Драко снова больно толкнул меня в бок. Кажется, я хотела встать. Прозвенел спасительный звонок, и мы направились на Зелья. Я вышла из класса, опираясь на руку Драко. Возле одного из окон меня скрутило. Я даже не поняла, что Драко утащил меня в какой-то полупустой класс, а за ним вошел Гарри. Я очнулась на парте…

— Сири, с тобой все в порядке? — хмуро спросил Гарри.

— Сможешь идти? — перебил его Драко.

Грифиндорец готов был взорваться:

— Ты что, не видишь? Ей к Помфри надо, ну или хотя бы к Снейпу!

— Поттер, не будь идиотом! Ты на уроке был? Ты смерти ей хочешь? — прошипел Драко, одновременно, помогая мне подняться. И беря меня под руку так, чтобы в случае чего сразу подхватить и поддержать. Гарри неодобрительно кивнул и пошел рядом с нами.

Отец уже ждал нас в классе, хмурый, сосредоточенный и злой.

— Рецепт на доске! — объявил он. — Делайте!

Все быстро зашевелились и потянулись к шкафам с ингредиентами. На доске слегка светился рецепт заживляющего бальзама. Я дождалась, когда Драко принесет все, что необходимо, и поставила котел на огонь. Отец сидел за столом и что-то быстро писал на маленьком, сморщенном листе бумаги. Уже через пять минут наше зелье было готово, и я начала подсказывать Гарри и Невиллу. Драко неодобрительно качал головой, но ничего не говорил. Более того, иногда вставлял свои веские, хотя и немного ехидные замечания. В результате к концу урока в котле Гарри булькало вполне себе приличный заживляющий бальзам. Отец двинулся по классу.

— Мистер Томас, я сейчас на вас испробую ваше зелье! Оно должно быть серо-голубым, а у вас? Мисс Патил, вы забыли добавить щепотку толченых глаз стрекозы, то, что вы сварили, — яд! По нулю!

Я вжала голову в плечи… Мы сидели на самом крайнем ряду и до нас отец добрался в самом конце, порядком взбешенным. Он осторожно глянул в котел Гарри.

— Поттер, я надеюсь, что вы хоть от моей дочери чему-нибудь выучитесь. Десять баллов каждому. Мисс Снейп, мистер Малфой, то же самое.

По классу пробежал дружный, недовольный шепоток… Гренжер готова была разорвать первого, кто к ней сунется. Драко как-то обреченно покачал головой. И немного ближе придвинулся ко мне, будто загораживая от остальных. Отец вернулся к столу.

— Все свободны: Малфой, Снейп останьтесь!

Все быстро покинули класс. Я успела кивнуть Гарри. Драко осторожно поддержал меня и подвел к отцу.

— У вас еще есть уроки?

Я покачала головой. Драко тоже. Отец быстро развернулся и вышел в заднюю комнату, туда, где располагались его комнаты. Мы последовали за ним. В гостиной отец достал из кармана небольшой кулон в виде змеи и протянул нам руку… через секунду мы были уже в Малфой-меноре.

Люциус сидел перед камином, в большом глубоком кресле в сиреневой гостиной с бокалом в руке. Когда появились мы, он жестом указал на соседние кресла.

Отец, что-то недовольно пробормотав, сел, мы последовали его примеру.

— Зачем ты их сюда притащил? — холодно спросил Малфой-старший, передавая отцу бокал. — Если об этом узнает Дамблдор, они окажутся под ударом.

Отец отрицательно покачал головой:

— Я все просчитал. Не волнуйся. — Он покосился на нас.

Люциус хмуро посмотрел на него:

— Ну что, это правда?

Я ощущала себя не в своей тарелке, мои ощущения вопили о том, что мне явно не положено здесь находиться! Я покосилась на Драко, но тот оставался абсолютно невозмутимым. Это его спокойствие постепенно передалось и мне.

— Дамблдор провел лекции со всеми потоками и курсами об опасности Завесы и ее хранителей. Задержаны несколько человек, но, насколько я видел, — все несправедливо обвиненные. Вокруг Хогвардса установлены несколько уровней охраны. Все бывшие хранители под подозрением… — отец откинулся на спинку кресла. — Как только новые пройдут обряд объединения, их вычислят.

В комнате повисла тяжелая гнетущая тишина.

— Драко, когда объединение?

Я повернулась к другу, тот был удивлен:

— Я не знаю, отец. Источник сказал, что обо всем проинформирует Вайю.

Я вздохнула:

— Объединение состоится в сочельник, — тихо сказала я, — до этого должно произойти посвящение еще одного хранителя.

Отец застыл, глядя на меня:

— Вайа, — прошептал он, — моя дочь Вайа…

Люциус осторожно забрал бокал из рук отца.

— Зато теперь гадать не будем… — флегматично усмехнулся он. — Северус, вернись к нам. Источник выбрал твою дочь, ты должен быть счастлив. У нас сейчас две другие проблемы: их ищут Темный лорд и Дамблдор!

Отец как-то обреченно вздохнул:

— С Дамблдором проще, — немного хрипло вздохнул он. — Старый маразматик надеется на то, что ему приведут хранителей сами дети. Для этого он их и запугивает. А вот Лорд…

Он хмуро оглядел нас с головы до ног:

— С этой секунды мысленный блок должен быть всегда. Никого не слушайте и ничему не верьте, — жестко сказал он, — общение ограничьте друг другом.

Я резко выпрямилась, но отец не дал мне возмутиться.

— С Поттером можешь общаться, что-то мне подсказывает, что он нам еще пригодится.

Драко напряженно застыл. Его беспокоило нынешнее положение вещей. Я замотала головой:

— Подождите, а почему мы должны опасаться Дамблдора и Лорда? Зачем мы им вообще нужны? Я особых сверхъестественных сил в себе не чувствую…

— Ты их не чувствуешь, потому, что еще не все хранители собрались, и вы не прошли обряда объединения, — ответил Люциус. — Дамблдор — предыдущий Вайа, Лорд когда-то был хранителем, как и твой отец, как и я. Сила развращает…я думаю, они хотят переинициировать вас.

— Как? — не понял Драко.

Люциус покосился на друга.

— Я не знаю, в чем состоит смысл обряда, но в результате ваши силы передаются кому-то другому, а вы остаетесь жить в состоянии гриба.

— А почему просто не убить? — не понял Драко.

Отец фыркнул:

— А зачем? Силы-то тогда окажутся на свободе. К тому же, вы сильны, пока вы вместе. Если умрет хотя бы один хранитель, остальные как минимум лишатся магии.

Я закрыла глаза, мозги отказывались воспринимать такой объем информации. К тому же, снова нещадно заболели мышцы. Тошнота подкатила внезапно… Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

— А как же третий хранитель? — осторожно спросил Драко, косясь на меня. — Он ведь тоже в опасности.

Отец поднялся с кресла и дотронулся до моего лба:

— Третий хранитель в безопасности. Во всяком случае, пока, — его голос звучал откуда-то издалека, двоясь и размножаясь, — Селенар, выпей это…

Я почувствовала, как к губам прикоснулось что-то холодное. Липкая, вязкая субстанция обожгла горло, но через секунду я почувствовала себя легче, тошнота отступила. Открыв глаза, я встретилась взглядом с обеспокоенным Драко. Отец протянул мне еще одно зелье, но я оттолкнула его руку.

— Все в порядке, — пролепетала я.

Отец поднялся с колен… Я поняла, что лежу на полу. Драко помог мне подняться и посадил в кресло. Люциус обеспокоено ходил вокруг.

— Никакой самодеятельности, — грозно вещал он. — Постарайтесь, что бы вас вообще не было заметно!

Драко раздраженно следил глазами за отцом:

— Были уже три нападения, одно из них было направленно против Селенар. Может быть, таким образом пытались отыскать хранителей? — неуверенно предположил он.

— Не думаю, — возразил мой отец, — судя по повреждениям, это либо неудачный опыт, либо разборки среди школьников. Я склоняюсь к последнему. Хотя не стану отрицать, Темный Лорд может действовать и через детей.

Он задумался:

— Селенар, — он нежно провел рукой по моей щеке, — ты переедешь ко мне обратно. Как ты себя чувствуешь?

Я кивнула.

— Тогда мы возвращаемся. В Хогвардсе об этом не разговаривать.

Секунда — и мы вновь у отца в гостиной. Он жестом указал на дверь, и мы поспешили удалиться.

Драко вновь взял меня под руку.

— Пойдем к озеру, — предложил он.

Я согласилась, там и дышать будет легче. Тело слабо слушалось, а голова практически не работала. Через какое-то время я обнаружила себя возле озера на небольшом покрывале. Я свернулась калачиком и положила голову Драко на колени. Он осторожно перебирал мои волосы, и вскоре я уснула, покачиваясь на волнах своей боли.

Меня разбудил негромкий мужской голос.

— Как она?

Драко ласково провел по моим волосам:

— Садись. Она пока спит.

Я слегка приоткрыла глаза. Прямо напротив меня устроился голубоглазый брюнет Блейз Забини.

— Как там дела? — прошептал Драко.

Забини вздохнул:

— Все ищут этих самых хранителей, — осторожно ответил он, — под подозрением и ты, и Поттер…

У меня по спине пробежали мурашки. Мягкий, вкрадчивый голос завораживал.

— Будь осторожен, — посоветовал он.

Драко пробормотал что-то в ответ. Послышались мягкие, уверенные шаги, и к нам подошли еще кто-то. Я потянулась и сделала вид, что проснулась. Оказалось, что подошли Гарри и Габриэль. Сейчас они застыли, напряженно глядя на Забини. Тот криво усмехнулся и начал подниматься.

— Все понял. Ухожу… — протянул он. Я разозлилась. Да, он меня чем-то пугал, но он волновался за Драко! И со стороны моего друга я чувствовала в сторону Забини только безграничное доверие.

— Блейз, — позвала я, — не уходи.

Он слегка приподнял одну бровь и остался. Разговор, сначала немного холодный и натянутый, постепенно приобрел оттенки дружелюбия и заинтересованности. Безусловно, было тяжело. Если у меня, Габриэль, Драко и Блейза были общие темы для разговора, просто хотя бы потому, что мы выросли в одном и том же окружении, а вспоминать общих знакомых было действительно интересно, то Гарри сначала был напряжен, но постепенно и он расслабился, а в глазах загорелся неподдельный интерес. Этот мир был новым для него… И я была стопроцентно уверена, что все правильно и этот разговор — первый шаг к чему-то большему.

— Представляете, как мы сейчас смотримся, — захихикала вдруг Габриэль.

Мы удивленно посмотрели на нее.

— А что не так? — спросил Блейз.

— Начнем с того, что слизерин вполне мирно беседует с грифиндорфом, — улыбнулась девушка. — Более того, Поттер мирно беседует с Малфоем!

— А Дювали с Забини… — подхватил Драко, — ваши семьи ведь враждуют!

Габриэль пожала плечами:

— Это наши отцы враждуют.

— Не важно, — ехидно улыбнулся Драко.

— И надеюсь, что не узнают. Да уж, выглядим мы как заговорщики, — сухо подвел итог Блейз.

Я махнула рукой.

— Да пошли они все!

И получила в ответ согласные улыбки друзей.

— Ты должна посвятить Гарри на Хелоуин, — голос Источника как всегда появился из ниоткуда. Я подпрыгнула, больно ударившись о подбородок Гарри, к которому уже успела переползти.

— Ай! Что случилось? — юноша потирал ушибленное место. — Сири?

Я виновато улыбнулась.

— Все в порядке…

— Сейчас начнется дождь, — сообщил тем временем Источник.

В ту же секунду первые капли упали на мою ладонь, и молния ярко осветила небо. Я подняла голову, наслаждаясь ледяными струями дождя. Гарри осторожно подтолкнул меня в сторону Хогвардса, но я, повинуясь интуиции, потянула его под большой раскидистый дуб. Мы прижались к шершавой, прохладной коре. Драко и Габриэль расположились под соседним деревом. На полянке остался только Забини, он лежал прямо на грязной земле под дождем и ветром, наслаждаясь этим и излучая такое удовольствие, что стало тепло и уютно.

— Идиот, — пробормотал рядом Гарри.

Я удивленно посмотрела на него, но спорить не стала.

9 глава

В следующие несколько дней мы страдали оттого, что Гарри пытался научиться пользоваться своей силой. И, естественно, делал это на нас. Магией мы занимались в тайной комнате, а вот с его даром читать мысли пришлось сталкиваться каждый день. Данная магия практически не оставляла следов, и Источник разрешил Гарри пользоваться ей в Хогвардсе. К счастью, это воздействие было сродни легименции, а потому и мыслительный блок действовал безотказно. Хотя, как я подозревала, Гарри просто не пользовался своим умением в полную силу. Особенно после того, как на празднике его пришлось приводить в чувство уже через пятнадцать минут общения с одноклассниками. Вследствие чего мы все дружно отправились спать. Однако на утреннем завтраке все повторилось снова.

— Я и не подозревал, что с нами учатся такие извращенцы, — выдавил из себя Гарри, когда смог внятно говорить.

— А ты не лезь к кому попало в мозги, — недовольно посоветовал Забини, который только недавно обнаружил Гарри у себя в голове, и они после этого чуть не подрались.

Драко раздраженно зарычал:

— Поттер, марш отсюда, пока тебя не заметили. Ты слишком явно делаешь это!

Я осторожно потянула всех к отцу. Уж кто-кто, а он-то сможет помочь. Мы нашли его в комнатах, по-видимому, он ждал нас. Вместе мы перешли в его лабораторию, где не было ни одной картины. Я жестом показала Блейзу, чтобы он поставил блок, и, как только слизеринец исчез, повернулась к отцу.

— Папа, у нас появились небольшие проблемы, — извиняющимся тоном сказала я.

Отец хмуро вздохнул:

— Поттер, не пытайся влезть в мои мысли, — он угрожающе посмотрел на грифиндорца.

Гарри невольно вздрогнул:

— Видите ли, профессор, я ничего не делаю для этого! — возмутился он. — Все само получается…

Отец мрачно достал палочку:

— Селенар, Драко, — подождите в гостиной, — мистер Забини, приготовьтесь.

Я поспешила выйти. Вместе с Драко мы просидели больше часа, радуясь уже тому, что сегодня воскресенье и не надо идти на занятия. Когда дверь, наконец, открылась, мы увидели бледного как полотно Забини, а потом и уставших, но, судя по всему, довольных отца и Гарри. Я поспешила к Блейзу, тому явно была необходима помощь.

— Ну, как? — поинтересовался Драко.

Гарри победно улыбнулся:

— Все в порядке.

Отец просто одобрительно кивнул головой и пошел за поддерживающим зельем для Забини. После этого уже в тайной комнате мы стали обсуждать возможности данного дара Гарри.

— В случае опасности мы сможем общаться без слов, — предположила я.

— Для этого мы должны убрать все щиты, а значит, кто-нибудь другой так же сможет проникнуть в наши мысли, — охладил мой пыл Драко.

Я развела руками.

— Надо просто научиться настраиваться друг на друга, — сообщил Гарри. — Снейп говорит, что это возможно, давайте пробовать.

— А до того времени, как мы научимся, ты успеешь узнать всю нашу подноготную, — пробурчал Забини все еще обиженный за что-то на Гарри.

Через полчаса бурного обсуждения было решено, что Гарри поклянется не вмешиваться в нашу личную жизнь и мы попытаемся все же научиться работать с ним. К сожалению, это оказалось сложнее, чем можно было представить. Гарри не удавалось еще хорошо прочувствовать свою силу, и она постоянно выходила из-под контроля, и кто-нибудь оказывался на полу в глубоком обмороке.

Через три дня после посвящения Гарри в школе произошли еще два нападения, причем одно из них было против Гермионы Гренжер. Девушку нашли в коридоре возле нужной комнаты с обезображенным лицом и полным отсутствием памяти. Проблема была в том, что в этот момент мы находились как раз в комнате, но ни один не почувствовал беды. Все сложнее становилось прятаться. Постепенно Хогвардс привык к тому, что мы вчетвером неразлучно ходили вместе, подпуская к себе только Габриэль и Невилла. Но после нападений за нами неотступно следили, и связь через Гарри стала единственной нашей возможностью общаться.

* * *

Старая, полуразвалившаяся комната с обшарпанными, пожелтевшими от времени обоями. Я сижу в скрипучем, трухлявом кресле, рядом расположился бледный, осунувшийся Северус. Ему сегодня уже достались пара круциатусов, мне пока везет — не замечают. И надеюсь, не заметят. Остальные тоже стараются выглядеть как можно незаметнее. Вон даже Белла старается вжаться подальше в свое кресло. Лорд мечется в центре комнаты.

Вот уже несколько месяцев он пытается вычислить хранителей и пока безуспешно. Поттер тоже не желает попадаться к нам в руки. Ну что с ним поделаешь?

Как назло, Лорд узнал, что Драко опять сдружился с этим Мальчиком-сплошная-неприятность. Теперь у меня еще одна забота — защитить своего сына от этого красноглазого безумца. Надо еще придумать, как это сделать!

— Люциус!

Вздрагиваю так, что кресло подо мной почти ломается. Лорд смотрит прямо на меня.

— Люциус, я хочу видеть твоего сына на следующей неделе.

Сердце испуганно ухает куда-то вниз. Только этого не хватало. Северус сочувственно смотрит на меня…

— Как пожелает мой Повелитель.

Лорд внимательно всматривается в меня, будто пытается рассмотреть что-то известное ему одному. Стойко выдерживаю его взгляд — не впервой!

— Люциус, твой сын все еще влюблен в Поттера?

На некоторое время теряю связь с реальностью.

— Сомневаюсь, мой лорд. Хотя я давно его уже не видел… — кажется, выкрутился. Надо срочно вытягивать сына из данной негативной ситуации.

— Северус? — лорд поворачивается к моему другу. Надежда только на него, уж он-то точно сможет найти выход из данной ситуации.

Северус прямо встречает взгляд господина:

— Мой лорд, насколько я знаю, Драко влюблен в мою дочь, — сообщает он. А я радуюсь, что господин стоит ко мне спиной и не видит моего ошарашенного лица.

Лорд, по-видимому, тоже удивлен:

— Разве она не встречается с Поттером?

Северус презрительно пожимает плечами:

— Моя дочь разумная девочка, из них двоих она выбрала сильнейшего. Правда, из-за этого они практически перестали общаться с Поттером. Но зато какая блестящая партия.

Не уверен, что правильно понял, но, кажется Северус пытается убедить лорда, что наши дети никак не помогут ему в поимке грифиндорца. Надеюсь, это поможет.

— О, в таком случае я хочу видеть их обоих.

Ну вот, кажется, лорд не поверил… Паника медленно подкатывает к горлу.

— Я сам обвенчаю их… — слова лорда заставляют сердце замереть, — в следующее воскресенье.

И как я скажу обо всем этом Драко? Северус, я убью тебя!

Гарри подскакивает в кровати и просыпается. В окно смотрит огромная полная луна. Жизнь не становится проще.

* * *

Отец вызвал нас с Драко к себе в понедельник вечером. Мы только что поругались с Гарри из-за какой-то глупости, и настроение колебалось где-то в районе нуля. Драко ободряюще поддерживал меня под локоть. Я все утро старалась прочувствовать его, но в последнее время мы все достаточно хорошо научились блокировать воздействие друг друга.

В кабинете отец достал порт-ключ и перенес нас в Малфой-менор, где нас уже ждал очень мрачный и расстроенный Люциус Малфой.

— У меня для вас очень плохая новость, — хмуро начал он. — В это воскресенье Темный Лорд хочет видеть вас двоих.

Я недоуменно повернулась к Драко. Тот ответил мне испуганным и немного ошалелым взглядом:

— Зачем? — почти шепотом спросил он.

Малфой старший бросил злой взгляд на моего отца. Тот лишь пожал плечами:

— Темный лорд потребовал, чтобы кто-нибудь из вас привел к нему Поттера, я вынужден был сказать, что вы с ним поругались, — сообщил он.

Драко растерянно помотал головой:

— Так в чем проблема? Давай мы с ним поругаемся, зачем к лорду-то нам идти? — В его голосе слышалась плохо скрываемая паника. Я не так сильно, как он, боялась этого самого лорда, возможно потому, что мне не прививали с детства этого страха, но идти к сумасшедшему убийце тоже не хотела.

— Твой крестный сказал, что вы с Поттером поругались из-за Селенар, — хмуро ответил Люциус, — и Лорд решил собственноручно обручить вас.

— Я пытался защитить наших детей! — устало вскрикнул отец.

Я некоторое время переводила взгляд с одного на другого:

— Как обручить? — выдавила я.

Люциус отвечает мне печальным взглядом:

— В это воскресенье ты станешь Селенар Малфой, — ласково, но при этом твердо сообщил он. — К сожалению, это действительно единственный шанс не вызвать подозрений у Лорда…

Драко рядом со мной как-то совсем сник.

— Лорд не знает, что вы хранители, — продолжил тем временем его отец, — и ни в коем случае не должен узнать, он все равно сильнее вас. Пока Источник не найдет пятого хранителя, пока не состоится ваше объединение, пока вы не научитесь пользоваться своими силами…

Он не договорил, но все и так было понятно. Мы не сможем бороться ни с Темным Лордом, ни с Дамблдором — мы еще слабы.

— Я поддерживаю ваших отцов, — тихо сообщил Источник, — нам надо дотянуть время до Сочельника.

Я кивнула, забыв о том, что отец и Люциус не слышали Источника. От Драко шла такая волна горя и раздражения, что я вздрогнула.

— А как же Гарри? — тихо спросил он.

Отец брезгливо скривился:

— Он уже знает, — хмыкнул он. — Поттер еще сегодня утором влетел ко мне в кабинет с криками, что я все правильно сделал, и он постарается помочь всем, чем сможет.

Драко потерянно посмотрел на меня. Потом на его лице появилось понимание, которое моментально сменилось мрачной решимостью. Я сто раз пожалела, что не умею читать мысли.

— У нас нет выбора, — заключил он.

Люциус виновато опустил глаза:

— Драко… — начал он. Но юноша уже порывисто встал и протянул мне руку.

— Мы уходим. Крестный, где портал?

Мой отец бросил расстроенный взгляд на Люциуса и устало протянул нам портал.

В Хогвардсе Драко тут же утащил меня в тайную комнату. Я очень порадовалась, что в ней практически не было вещей, а стены впитывали всю магию. Драко раздирало… его магия безумными потоками растекалась по пространству. Я думала, что еще чуть-чуть и стены не выдержат, но ничего страшного не произошло. В какой-то момент я решилась подойти и обнять его. И мы долго просидели так… молча, неподвижно. Ни одному из нас не надо было объяснять, что такое магическая клятва. Не хотелось пока думать о том, что вскоре буду связана с Драко до самой смерти, что через несколько дней мне предстоит назвать его своим… супругом. И уж совершенно не укладывается в голове, что мы можем… А впрочем, так ли это важно?

Через несколько часов в комнату вошел Блейз. Я поняла, что отец уже сообщил ему, потому что он был еще мрачнее, чем обычно. Он вздохнул и присел на корточках рядом с нами.

— Хватит ныть, — отрезал он. — Драко, когда-нибудь тебе все равно бы пришлось жениться! Ты ведь и сам понимаешь, что с Поттером вам не светило. Так пусть лучше это будет Селенар, которой ты доверяешь.

Драко как-то сразу подобрался и распрямил плечи.

— Да, Блейз, ты прав, — он быстро поднялся и протянул мне руку. Я покачала головой, показывая, что хочу еще немножко задержаться. Он понимающе улыбнулся и направился к двери, за которой уже скрылся Забини. Но вдруг резко обернулся:

— Сири… Селенар, ты понимаешь, что брак будет настоящим? — тихо спросил он.

Я вздохнула:

— У нас нет выбора, Драко.

Он кивнул:

— Я рад, что моей женой станешь именно ты.

И вышел. И я позволила себе разрыдаться… Источник ласково тронул мое плечо и позвал к себе, даря утешение, ласку, тепло. Блек подхватил меня возле самого пола и осторожно перенес на диван. Я отвернулась от него.

— Выговорись, — посоветовал он.

Я судорожно вздохнула:

— Я же не испытываю к нему ничего, кроме дружеских чувств, — прошептала я. — А магическая клятва не позволит нам никогда развестись.

— Никогда не говори никогда, — усмехнулся Блек. — После свадьбы ваши с Драко силы увеличатся! Воландеморт сам не понимает, что роет себе яму.

— Мне бы твой оптимизм.

— Сири, — я вздрогнула от знакомого обращения, — я все еще верю, что мы когда-нибудь все будем счастливы. И так будет!

Он крепко сжал мое плечо. Он все еще верит в меня.

— С Гарри все в порядке? — осторожно спросила я.

Блек улыбнулся:

— Он со всем справится…

— Нам с Драко обязательно быть настоящими мужем и женой? — напряженно спросила я.

Блек ободряюще проводит рукой по голове:

— Да, Селенар, по крайней мере сначала. Магию нельзя обмануть.

Я вернулась в комнаты утром. Отец заснул в кресле, видимо, дожидаясь меня. Я не стала его будить и проскользнула в спальню.

Утром за мной зашла Габриэль, и мы отправились вместе с ней в Большой Зал. С Гарри мы пересеклись возле входа, он улыбнулся мне одними глазами и демонстративно сел за грифиндорский стол к Невиллу. Забини перехватил нас на пути к столу и потянул к Слизеринскому. Габриэль нахмурилась, но, видимо, ей уже что-то рассказали, и последовала за мной.

— Ну и зачем мы все это делаем? — мрачно спросила я.

— Сиди молчи, — прошипела Габриэль.

— И наслаждайся, — усмехнулся Забини.

В это время в Зал вошел Драко. Он был в красивой черной мантии, выгодно подчеркивающей его аристократическую бледность и белизну волос. Им невозможно было не залюбоваться. Пока он шел в мою сторону за ним следили сотни заинтересованных глаз.

Драко улыбается, и я поднимаюсь со скамьи, рядом встает Габриэль, Забини же присоединяется к другу. Краем глаза замечаю, что Гарри следит за нами, и выпрямляюсь, заставляя лицо застыть. Ради него…

Драко подходит ко мне вплотную и, нежно взяв мою руку, надевает фамильное кольцо Малфоев.

— Селенар Снейп, согласна ли ты соединиться со мной перед великой магией Источника в жизни и смерти?

Официальное объявление… вот теперь точно возврата нет.

— Я даю свое согласие, но прошу разрешения отца, — отвечаю я заученной фразой обряда.

Отец неслышно вырастает у меня за спиной и кладет ладонь на наши сцепленные руки:

— Я согласен передать свою дочь в род Малфоев перед великой магией Источника в жизни и смерти.

Магия тонкой нитью опутывает наши с Драко запястья. Первый шаг сделан… Я поднимаю глаза и вижу удивленный и злой взгляд Дамблдора. Противостояние продолжается, но теперь он ничего не сможет изменить.

— Бракосочетание состоится в это воскресенье, — громко говорит отец и уходит, шелестя мантией. Драко все еще сжимает мою ладонь. Надеюсь, это действительно поможет Гарри.

11 глава

В четверг Габриэль переехала ко мне, и мы начали проводить все необходимые ритуалы. В свое время бабушка попыталась вбить в меня всю эту информацию, но мне это было практически неинтересно, поэтому я их благополучно забыла, и пришлось сначала перечитать несколько книг. Габриэль во всем мне помогала, и, если б не она, мне бы пришлось туго.

В субботу должен был состояться самый важный ритуал — передачи меня из семьи Снейп в Малфой, именно из него плавно вытекал сам свадебный обряд. Отец с утра ходил злой и срывался на каждого, кто попадался ему на глаза. Поэтому мы с Габриэль поспешили скрыться в комнате. С Драко нам запретили видеться еще со вчерашнего дня. Блейз изредка забегал к нам, рассказывал, как у них проходят дела, пытался подбодрить и поддержать. Мне казалось, что он стал еще мрачнее, а на лице появились следы озабоченности и обреченной усталости.

Габриэль помогла мне переодеться в белое длинное платье простого покроя с длиннющим шлейфом сзади. Распустила мои волосы и водрузила на голову аккуратную диадему.

— Как я выгляжу? — тихо спросила я. В зеркало мне смотреться тоже было нельзя. Габриэль окинула меня оценивающим взглядом и расплылась в довольной улыбке:

— Ты прекрасна.

Она вдруг помрачнела.

— Боишься? — осторожно поинтересовалась она.

Я кивнула, голос слушаться не желал.

— Ты ведь не любишь его, — напомнила Габриэль.

— А он меня…

Габриэль опустила глаза.

— Я не очень понимаю, почему вы это делаете, — честно призналась она, — но мне кажется, ты совершаешь ошибку.

Я устало посмотрела на девушку:

— Габи, — я задумалась. — Просто поверь мне.

— А вдруг твоя жертва окажется напрасной?

— У нас все равно нет выбора.

— Выбор есть всегда.

— Но будет ли он правильным?

Она недоверчиво фыркнула, но спорить не стала. В комнату вошел отец:

— Вы готовы?

Я кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

Все церемонии прошли для меня, как в тумане. Люциус и отец завершили их, когда было уже три часа ночи воскресенья, и надо было сразу отправляться к Воландеморту. Меня накрыли полупрозрачным, серебристым покрывалом, скрывшим меня до пола. Габриэль в таком же, но бледно-голубом, встала рядом и взяла меня за руку. Отец перенес нас в Малфой-менор.

— Гарри, — мысленно позвала я.

— Я рядом, — тихо ответило что-то во мне.

В Голубом Зале, предназначенном как раз для подобных случаев, стоит человек двадцать, все в масках и плащах Пожирателей. Воландеморта я узнала сразу, уродливое, змееподобное лицо и красные, безумные глаза — он единственный из присутствующих был без маски. Его тяжелый, пронзительный взгляд впился в меня, и я порадовалась, что мое лицо скрыто покрывалом. Через минуту на его губах заиграла торжествующая улыбка. Рука Габриэль задрожала, но девочка не двинулась с места. Хотя многие на ее месте давно бы забились в истерике.

— Мой Лорд! — в голосе отца, вставшего у меня за спиной, звучит почтение и странная гордость.

— Северус, ты привел, наконец, к нам нашу новобрачную, — меня пробирает невольная дрожь, когда я слышу свистящие интонации. — Мы ждали только вас.

Чужая магия касается моих мыслей, и я пропускаю ее внутрь, при этом усиливая защитные барьеры и показывая только то, что хочу я. Поживешь с Поттером и не такому научишься!

— У тебя прекрасная дочь, Северус. — во взгляде красных глаз мне чудится спокойная насмешка.

— Мне лестно это слышать, мой Лорд.

Воландеморт отвлекается от разглядывания меня и насмешливо кидает взгляд на моего родителя.

— Приступим…

Отец встает за моей спиной, к нему присоединяется Габриэль. К нам подходят Драко и Блейз, одетые в точно такие же покрывала, что и мы.

— Возьмитесь за руки, — тихо говорит отец.

И мы подчиняемся. Преклонив колени перед Воландемортом, мы произносим вызубренный текст. Слова теряются под сводами огромного зала.

Два часа мы простояли не двигаясь, послушно повторяя каждое слово. Наконец, все подошло к концу.

— Просите! — приказал Воландеморт, давая тем самым разрешение на завершение ритуала.

Блейз аккуратно снял с Драко покрывало:

— Перед магией Источника прошу соединить нас навек.

— Свидетельствую, — подчеркивает Блейз.

Я почувствовала, как накидка легко соскальзывает с моей головы, и посмотрела на своего мужа. Драко необычно бледен и напряжен. Некстати закрадываются сомнения… Но отступать некуда.

— Перед магией Источника прошу соединить нас навек, — уверенно произношу я.

— Свидетельствую, — почти шепчет Габриэль.

Все замерли. В комнате повисает неприятная ожидающая тишина. Воландеморт уже не скрывает насмешливого, ироничного оскала. Я снова начинаю дрожать, сердце болезненно сжалось.

Гарри, повтори, пожалуйста! — взмолилась я — не бросай меня в последний момент.

Перед магией Источника, — практически безжизненно прошептал голос у меня в голове, — прошу соединить нас навек.

Ничего не происходит, и я рискую прошептать:

— Свидетельствую.

Длинная серебристая молния, ударила в наши с Драко сплетенные руки. На лету она превратилась в веревку и оплела запястья. За ней последовала другая… Я почти услышала, как облегченно вздохнул отец. И тут… Еще одна, третья, молния крепкой веревкой оплетает наши руки. Еще секунда, и узел исчез, превращаясь в тонкие, золотые браслеты.

Я подняла глаза и увидела удивление в глазах присутствующих. С лица Воландеморта медленно сползла торжествующая улыбка. Все потрясенно разглядывали нас. Драко не отрываясь смотрел на наши руки, я осторожно сжала его ладонь. Мысленно прося только об одном… молчать.

— Мой Лорд? — отец быстрее всех пришел в себя.

Воландеморт вздрогнул и перевел на него взгляд.

— Перед лицом Источника и присутствующих здесь свидетелей объявляю вас мужем и женой.

Где-то в районе солнечного сплетения загорелся теплый, светлый комочек и растекся по всему телу. Все…

Воландеморт уже полностью овладел собой:

— Поздравляю, — его голос звучал почти угрожающе, — надеюсь, вы будете достойными продолжателями своих отцов.

Я склонила голову, чтобы не показать своего отвращения.

Люциус улыбнулся и провел нас к комнатам. Двери захлопнулись с громким, противным щелчком.

Гарри

Я не могу… — тихим голосом прошептал Гарри, — спасибо тебе.

Мне показалось, что он разорвал связь. Я повернулась к Драко. Юноша печально улыбнулся и разлегся на огромной, резной кровати. Я молча направилась к нему…

— Селенар.

Я закрыла ему рот ладонью.

— Я все знаю.

Он кивнул и, убрав мою руку, легонько поцеловал в губы…Потом был ласковый и заботливый Драко, и нехорошее чувство неправильности происходящего, которое я однако поспешила загнать куда-нибудь подальше.

А потом был самый длинный день в моей жизни. Казалось, половина чистокровных семей Великобритании и Франции приехали поздравить нас с Драко. Каждому из них надо было уделить внимание, улыбнуться, поблагодарить за подарок, пообещать приехать в ближайшее время. Голова медленно и верно начинала кружиться.

Мы с Драко в сотый раз обходили Зал по кругу. Рядом с моим мужем подпрыгивала неугомонная Габриэль, казалось, она может еще несколько дней провести в таком же бешеном ритме. Видимо, так отразилось на ней схлынувшее напряжение, я улыбнулась. А с моей стороны шел невозмутимый и крепкий, как скала, Забини. И от одного вида его становилось как-то увереннее и спокойнее на душе.

— Что-то я не вижу Дамблдора, — протянул Драко в один из тех счастливых моментов, когда рядом никого не оказалось.

— Он не пропустил бы такое событие… — подтвердила я его сомнения. — Не зря же он вызывал нас.

— Не к добру, — подвел итог Забини.

Был уже поздний вечер, когда в Зале появился Кингсли в сопровождении целого отряда авроров. Он с мрачным, мне даже показалось, что каким-то садистски жестоким лицом вышел в центр Зала.

— Господа… — громко объявил Кингсли, обращаясь к нашим с Драко отцам. — Мистер Снейп, мистер Малфой, вы арестованы! Вам предъявлены обвинения в похищении Гарри Поттера и организации нападения на директора магической школы Хогвартс, профессора Альбуса Дамблдора. Прошу следовать за мной!

Дрожь прошла по всему телу, а сердце глухо ухнуло куда-то вниз. Усталость пересилила и накрыла мое измученное тело. Сознание ускользнуло из него, и я рухнула к ногам Драко.

Очнулась я через несколько минут. Из Зала как раз выводили моего отца, я дернулась, но сильные руки мужа удержали меня на полу.

— Не двигайся. Мы им ничем не поможем, — прошептал он.

Авроры подошли к Люциусу Малфою, даже отсюда я могла почувствовать их страх перед ним. Гордым, несгибаемым, величественным… Малфой-старший стоял с гордо поднятой головой и абсолютно прямой спиной. И лишь когда у него забрали палочку, в глазах мелькнул отблеск паники, но вряд ли кто-то, кроме меня, это заметил. Драко напряженно наблюдал за развернувшимся спектаклем, не замечая, что больно сжимает мое плечо так, что захрустели кости.

Кингсли направился к нам:

— Мистер Малфой, миссис Малфой, сожалею, что мы испортили ваш праздник, — его ухмылка явно говорила об обратном. — Будьте любезны не покидать пределов магической Британии без разрешения Министерства до завершения следствия над вашими отцами.

Драко мрачно кивнул, я поспешила повторить его жест.

— Где мы могли бы поговорить с вами? — жестко спросил аврор.

— Пройдемте.

Драко выпрямился и помог мне подняться. Блейз вопросительно посмотрел на Кингсли.

— О, вы тоже следуйте за нами! — быстро добавил аврор.

Мы перешли в небольшой кабинет, расположенный недалеко от Зала, где происходило бракосочетание. По Малфой-менору уже сновали туда-сюда кучи авроров. А гости старались как можно быстрее исчезнуть.

Кингсли дождался, когда мы сядем на небольшой диван, и придвинул себе кресло так, чтобы видеть нас всех.

— Надеюсь, что вы понимаете, что в ваших интересах отвечать только правду? — поинтересовался он.

— Нам нечего скрывать, — отрезал Забини.

Кингсли гаденько хмыкнул:

— Тогда будьте добры показать ваши руки…

Драко сжал челюсти так, что казалось, еще чуть-чуть — и они заскрипят. Забини успокоительно положил руку ему на колено и первый стянул с плеча мантию. Оно было абсолютно чисто. Драко последовал его примеру. Кингсли внимательно рассматривал их руки.

— Миссис Малфой, мисс Дювали?

Я, гордо вскинув голову, спустила платье с плеча, обещая про себя отомстить Кингсли всеми возможными способами. Габриэль повторила за мной. Аврор мерзко ухмыльнулся:

— Прошу прошения за столь смущающую вас процедуру, но она была необходима.

— Мистер Кингсли, давайте уже приступим к допросу, — поморщился Драко.

— Давайте приступим, — протянул аврор. — Когда вы в последний раз видели Гарри Поттера?

Я задумалась:

— В четверг, — ответил за нас всех Блейз, — на трансфигурации.

Кингсли повернулся ко мне:

— Миссис Малфой? Вы, кажется, учитесь на одном факультете с Гарри Поттером?

Я уже полностью овладела собой:

— Я тоже видела его в последний раз в четверг, — согласилась я с Блейзом. — После занятий мы сразу перешли к выполнению необходимых предсвадебных ритуалов, и в пятницу с занятий нас отпустили по той же причине.

Я соврала, весь четверг и всю пятницу мы общались с ним мысленно. И он был абсолютно здоров. Я попыталась дотянуться до Гарри, но на пути вставали какие-то зыбучие пески. Я вздрогнула. Кингсли ничего не заметил.

— В каких отношениях вы были с Гарри Поттером?

Я удивленно захлопала глазами.

— Мы какое-то время дружили, — медленно ответила я. — Но недавно поругались.

— Почему?

Драко поморщился:

— Потому что она согласилась выйти за меня замуж, — отрезал он. — Будьте добры, объясните, что произошло?

Кингсли нахмурился:

— Гарри Поттер похищен вчера вечером прямо из Хогвардса, а на профессора Дамблдора совершено нападение, — вкрадчиво сообщил он.

— А при чем здесь наши отцы? — возмутился Драко. — Они же были вместе с нами на церемонии!

— Вы сами должны понимать, что обряд без них не совершить… — прошептала Габриэль.

— Кто вел церемонию? — прервал нас Кингсли.

Я покосилась на мужа, тот был абсолютно спокоен.

— Церемония была тайной, — отрезал он. — Все присутствующие перед началом ритуалов дали клятву о неразглашении.

— Хорошо… — протянул Кингсли. — Значит, никто не может подтвердить присутствие ваших отцов во время церемонии?

— Зачем им это нужно? — перебил Забини.

— Они Пожиратели смерти…

— Бывшие… — оборвал его Драко.

— Этого никто точно не знает, — он поднялся. — Я напоминаю вам о невозможности уехать из страны до окончания расследования, — противным голосом сказал он. — В ближайшее время вас допросят под Веритасерумом.

Он вышел, а мы остались сидеть.

— Что будем делать? — тихо спрашивает Блейз.

Драко подходит к бару и наливает себе и другу стакан огневиски.

— Дождемся Хогвардса, — протянул он. — Здесь разговаривать нельзя.

Мы согласно кивнули и переместились в Хогвартс. Потом быстро пересекли лестницы и почти бегом ворвались в Тайную комнату. Драко присел на пол нашей обители.

— Вот теперь давайте поговорим…

Блейз наколдовал диван и расположился на нем. Рядом примостились мы с Габриэль. Девушка в шоке рассматривала все вокруг.

— Поттер, как всегда, в своем репертуаре, — выругался Драко. — Вот гадай теперь, кому он там понадобился?

— Это может быть Воландеморт… — предположила Габриэль.

Забини рассматривал потолок:

— Он был с нами, вообще-то... если только кто-нибудь из Пожирателей?

Драко недоверчиво покачал головой:

— Отец говорил, что сегодня собрался весь ближний круг. А неблагонадежных он вряд ли отправит на такое дело.

— Дамблдор? — предположил Забини.

Я нахмурилась.

— Вроде на него на самого напали, — уточнила я.

Драко рассмеялся:

— И что в этом такого? Это называется обеспечить себе алиби. Вот вопрос, зачем ему это?

Все снова затихли.

— Уизли… — предположила снова Габриэль.

Драко отрицательно покачал головой:

— Не мог. У него не хватит ни сил, ни смелости, — уверенно говорит он.

Забини недоверчиво косится на друга, но ничего не говорит. Я тоже молчу.

— А он вообще-то жив? — осторожно встревает Габриэль.

Драко как-то странно смотрит на нее, потом на меня, на Блейза.

— Он жив, — уверенно говорит он.

Он ведь тоже хранитель, мы с ним связаны… умрет он…

— Давайте попробуем узнать побольше, — предлагает Блейз. — Сейчас мы все равно никому ничем не сможем помочь. Мы слишком устали.

Все соглашаются, и мы отправляемся спать. Нам с Драко теперь выделили отдельные комнаты, прямо напротив Гарриных. Наши апартаменты состоят из гостиной, спальни, гостевой комнаты и маленькой ванной.

Я готовлюсь спать, когда раздается едва слышный стук. Драко, который в это время как раз выходит из ванны, жестом останавливает меня и подходит к двери. Я не слышу, что он спрашивает, но ответ его очень беспокоит и он резко открывает дверь. На пороге стоит Габриэль… ее волосы растрепаны, а на щеке видны длинные полосы царапин. Я кидаюсь к ней, девочка еле стоит на ногах и, войдя в дверь, падает ко мне на руки. Драко дает ей сонное зелье и относит в гостевую комнату…

* * *

Хогвардс. Снова ночь. Я проскальзываю на вершину Астрономической башни. И замираю… Здесь мы разговаривали с Гарри в последний раз. Я опускаюсь на холодный пол и обхватываю руками колени. От холодного ветра по спине бегают мурашки. Я смотрю на блики озера и закрываю глаза, стараясь слиться с окружающим миром. В голове сумбур, кажется, тысячи мыслей носятся в разных направлениях друг к другу и никак не желают остановиться или пересечься. Мысленно тянусь к кулону — он всегда помогает успокоиться, разобраться в себе.

Но сейчас мир не желает выстраиваться вокруг меня в четкую, слаженную картину.

Я запуталась… я чувствую себя мухой, попавшей в паутину, из которой ей уже не выбраться. Еще полгода назад я жила обычной, рутинной жизнью. И вдруг в один момент все изменилось: у меня появился отец, друзья, муж… За это время я успела влюбиться и понять, что этот человек дорог мне только как друг. Выйти замуж за другого друга… Потерять… Больше всего на свете я боялась, что совершу где-нибудь ошибку. И вот, кажется, совершила. Мне не стоило оставлять Гарри здесь одного. В замке, где каждый второй — его враг. Все мои поступки сейчас кажутся мне бессмысленными и ошибочными. Чувство чудовищной ответственности болезненно отзывается где-то в глубине души.

Я чувствую, что не могу сдерживаться, и растворяюсь в пространстве, но не так, как это делает Блейз. Все те неясные течения эмоций, ощущений, чувств — все это проходит через меня, как когда-то на посвящении, стирая мою сущность, будто наказывая меня за что-то. Водоворот неясных теней окутывает меня… притягивая к бесконечной бездне края. Тело напряглось, готовое отпрянуть назад, мозг возмутился, я вздохнула, и обжигающий воздух ворвался в легкие. В животе что-то резко сжалось, взорвалось и растеклось обжигающим, раскаленным свинцом.

Я принимаю эту боль как наказание за все ошибки совершенные мной. Все мои собственные чувства обостряются до предела. Я ощущаю каждую неровность, каждую песчинку пола, на котором уже лежу, каждое дуновение ветра и прикосновение снежинок. Я осознаю чувства всех, кто находится в Замке. Здесь боль, радость, счастье. Еще чуть-чуть, и перемещаюсь дальше в Хогсмид. Там калейдоскоп эмоций еще более обширен.

Меня интересует только один человек. Только одна магия…

И в ту же секунду я вижу тонкую нить, соединяющую меня и его. Я тянусь за ней… Он лежит без сознания на земляном полу в подземелье. На глазах у него грязная повязка. Я не знаю этого места. Почти вырываюсь из своего тела, бросаясь к нему, но прикоснуться не могу.

Гарри.

Он вздрагивает и открывает глаза.

Сири…

Меня болезненным толчком возвращает обратно в свое тело. Но теперь это не так важно, мы настроены друг на друга. И связь эта достаточно крепка. Я лежу на плоском полу башни, распластавшись на нем и не смея двинуться. Гарри здесь, даже с открытыми глазами я ощущаю его рядом, в своей голове.

— Как ты? — я не знаю, кто из нас задал этот вопрос.

— Все в порядке, — тихо отвечает он мне.

— Во время церемонии ты был уже там?

— Да.

— Почему ты ничего не сказал?

— А смысл?

— Мы вытащим тебя, — тихо шепчу я.

Гарри не хочет показывать, но я ощущаю его надежду.

— А стоит ли? Я не хочу возвращаться.

— Не ври мне, Гарри.

— Это правда.

— Ну, так не ври себе!

Гарри улыбается. Я этого не вижу, но чувствую.

— Что с тобой случилось?

Он напрягается:

— Я не знаю. Я сидел в нужной комнате, когда туда кто-то ворвался и оглушил меня. Я очнулся здесь и сразу настроился на тебя. Вы как раз начинали ритуалы.

Он что-то не договаривает, но я не могу понять что.

— Гарри, у тебя точно все в порядке?

Гарри на некоторое время затихает раздумывая:

— Не приходите за мной, — тихо просит он, наконец.

Я закрываю глаза, стараясь слиться с протекающими мимо потоками, но сил не хватает.

— Гарри...

Я хочу крикнуть, чтобы он не опускал руки, что мы вернемся за ним, что все будет хорошо! Но яркая вспышка боли, от которой в глазах заплясали разноцветные огоньки, не дает мне сосредоточиться, хотя я все еще чувствовала его. Чьи-то сильные руки подняли меня в воздух...

* * *

— Я не понимаю, зачем она это сделала, — кажется, ругается Драко. Его голос доходит до меня будто сквозь вату.

— Ты же слышал, что она говорила, — вот это уже Блейз. Этот спокойный, четкий голос, в котором стальные нотки превосходства сейчас причудливо сплетаются с искренней заботой и дружелюбием, может принадлежать только ему.

— Она пропускала через себя все чувства, которые окружали ее, сопереживала каждому, и в результате нервная система не выдержала. Представь себе, что каждую секунду ты переживаешь тысячи эмоций разом, из которых большинство плохие. Для нее они вообще, скорее всего, превращались в свои собственные, — продолжает тем временем Блейз. — Плюс свадебные ритуалы — они не могли не сказаться на ее магической оболочке. Ты же сам говоришь, что твои силы увеличились.

Они говорят про меня! Я поворачиваюсь к друзьям и открываю глаза. Юноши смотрят на меня в ответ.

— Как ты? — интересуется Драко.

Я пытаюсь ответить, но понимаю, что голос меня не слушается. Драко подносит к губам стакан воды.

— Не говори лучше пока ничего, — посоветовал Блейз. — Давай мы просто расскажем, что произошло.

Я кивнула.

Драко присел на край постели, а Блейз остался стоять.

— Неделю назад я нашел тебя на Астрономической башне. Ты была без сознания и бредила, — мрачно ответил Блейз. — Всю неделю мы отпаивали тебя успокоительными и восстанавливающими зельями.

Неделя. Я вздрогнула… Гарри.

— Я рядом, — тихий голос друга придал мне сил. Я улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала я.

Тело не слушалось, но в голове была абсолютная легкость, будто все эмоции и мысли кто-то расставил по полочкам в правильном и четком порядке. Дышалось легко и свободно, даже несмотря на слипшиеся, пересохшие губы. Забини деловито притащил какой-то сосуд и заставил меня выпить его. Я закашлялась.

— Кто это делал?

— Малфой, конечно!

— Драко! — прохрипела я. — Ты забыл добавить перечную мяту!

Блондин мило покраснел и опустил глаза.

— Эээ, знаешь, как-то не до этого было… — попытался оправдаться он. — Это ведь не страшная ошибка! Вот если бы я забыл волчий клык!..

— То нас бы уже здесь не было, — мрачно ухмыльнулся Забини.

Драко обиженно засопел. Забини примирительно шлепнул его по плечу.

— Все в порядке. Я следил за тобой, такую ошибку я бы не пропустил.

Драко опустил глаза:

— Гарри все еще не нашли, — тихо сообщил он. — А родителей не отпустили.

От него пришла горячая волна разочарования.

— Драко?

Я беспокойно заерзала, пытаясь подняться. Он что-то не договаривал.

— Что случилось?

Драко покачал головой и вышел. Я перевела взгляд на Забини, умоляя его все рассказать. Он смотрел на меня своими странными, пронзительными глазами, в которых, казалось, застыло само время. Забини осторожно присел на край моей постели:

— Селенар, завтра твоего отца, — его голос слегка сорвался. Если бы это не был вечно невозмутимый Забини, я бы не обратила внимания, но это был он…

— Что с ним? — мой собственный голос не слушался.

Забини собрался и сочувственно посмотрел мне в глаза:

— Завтра их подвергнут поцелую дементора.

Я опустилась на подушки. В глубине души я знала, что все к этому и идет. Неделя… я потеряла целую неделю.

— Не вини себя, — посоветовал Гарри.

— Гарри, мы освободим тебя!

По телу растеклось теплая магия.

— Освободите сначала отцов, — посоветовал Источник. — Потом отправляйтесь за Гарри. Там вы найдете ответы на большинство вопросов.

Я открыла рот, чтобы спросить, как это сделать, но Источник уже исчез из моих мыслей.

Забини напряженно наблюдал за сменой эмоций на моем лице.

— Что он сказал? — потребовал он.

Я огляделась вокруг. Блейз понял меня без слов.

— Я поставил защиту еще неделю назад, — улыбнулся он. — Подожди, я позову Драко.

Я кивнула:

— Источник хочет, чтобы мы отправились спасать родителей, — начала я, когда Драко вошел в комнату. Бледный и осунувшийся. — А потом бы направились за Гарри.

Драко обхватил голову руками:

— Ни то, ни другое не реально! — простонал он. — Как мы попадем в Азкабан? Как он себе это представляет, если ты вон даже встать не можешь!

Я быстро вскочила с постели, радуясь, что одета в пижаму.

— Все в порядке. Источник поможет!

Драко недоверчиво хмыкнул:

— Вижу… Селенар, прикройся!

Забини, улыбаясь, отвел взгляд. Я поспешила спрятаться обратно под одеяло. Драко взъерошил свои волосы, подхватив эту привычку, видимо, от Гарри.

— Родителей мы хоть знаем, где искать… — продолжил он. — А Гарри? Он вообще-то жив?

Я с жалостью посмотрела на него и, прежде чем Гарри успел остановить меня, быстро сказала:

— Драко, он жив.

Юноша поднял на меня абсолютно безумный взгляд.

— Откуда ты знаешь?. — прошептал он.

Забини беспокойно завозился:

— У меня предложение, — хмуро сказал он. — Если вы не хотите потратить все мои силы, то нам лучше смыться отсюда побыстрее. Поговорим за пределами Хогвардса.

Драко согласно кивнул:

— Селенар, собирайся быстрее. Через пять минут мы отправляемся.

Я остановила их у самой двери:

— И как же мы уберемся отсюда? — осторожно поинтересовалась я.

Драко горько улыбнулся:

— Полетим.

И захлопнул дверь

13 глава

Принц-менор встречает нас своими прекрасными, холодными стенами. Даже с высоты полета фестрала особняк кажется огромным. Темные, каменные стены переливаются в лучах восходящего солнца, а узкие, стрельчатые окна подмигивают нам. Красивую резную крышу поддерживают с каждого угла по две белоснежные статуи мужчины и женщины, одетых в греческие туники, ростом в два этажа, а над каждым окном раскинул крылья золотой феникс. Крыльцо с белоснежными колоннами завершало картину. Но даже не это великолепие делало дом необыкновенным. Нет. Здесь каждый сантиметр дышал властью и силой — магией, что захватывало дух. Вон мой любимый балкон на втором этаже. Величественные сады, которые так любила моя бабушка, скрыты снежным покрывалом…

Фестрал направляется дальше, пролетая мимо. Я вспоминаю, что кроме отца, больше никто не видит замка — на нем кровная защита.

— Стой! — кричу я на ухо Драко. — Мы сейчас пролетим, развернись!

Драко кивает, разворачивает фестрала, Блейз следует за нами. Я поворачиваюсь к отцу, радуясь, что сижу в середине.

— Папа, открой им доступ, — кричу я. Мы с отцом встречаемся взглядом…

Он постарел… как-то вдруг, всего за неделю, прибавив лет двадцать. В его глазах усталость, тщательно скрытая, но от этого только более пугающая. Он кивает мне и произносит необходимую формулу доступа. Я слышу, как сдавленно вскрикивает Драко, и невольно гордо улыбаюсь.

Мы опускаемся прямо перед резным крыльцом. Драко подхватывает меня и ласково переносит на землю. Я медленно подхожу к тяжелой дубовой двери. Память услужливо преподносит мне картинки прошлого. Сама собой появляется картина практически одинокого детства, под присмотром строгой бабушки. Нет! Она меня любила, просто по-своему, так, как умела — без откровенной ласки, доверия, даже просто дружбы. Для нее было очень важно, чтобы ее внучка была лучшей во всем. А я любила ее, потому что кроме нее у меня больше никого не было. И ее смерть… тогда я не смогла сдержаться, и магия вышла из-под контроля. Я подхожу к двери, и она бесшумно распахивается мне навстречу. Принц-менор, неприступная крепость, скрытая самыми сильными заклятиями, раскрывает объятия своей непутевой дочери.

С громким хлопком появляются домовые эльфы. Они с радостным гомоном склоняются перед нами.

— Мисс Принц! — пищит старая эльфиха. Она меня вырастила с пеленок. — Мы так рады вашему приезду.

Я улыбаюсь:

— Я теперь миссис Малфой, Тили.

Она замирает на некоторое время и вдруг расплывается в довольной улыбке.

— Миссис Принц была бы очень довольна вашим выбором, — сообщает она, с интересом разглядывая Драко, стоящего у меня за спиной. В это время в дверь входит отец, и в доме повисает звенящая, напряженная тишина. Отец стоит, презрительно скривив губы, глядя на эльфов своим холодным, тяжелым взглядом. Они отвечают ему подозрением и напряженным вниманием. Наконец, Тили выходит вперед:

— Мистер Снейп, — она с уважением склоняется перед ним. — Мы рады приветствовать вас в вашем доме.

Она особенно подчеркивает последние два слова. У меня вырывается вздох облегчения, они признали его. Отец стоит и молчит, а на лице застыло выражение мрачной решимости. Шпионская деятельность, круциатусы Воландеморта, Азкабан наложили на него свой отпечаток, под глазами залегли глубокие, черные тени, кожа стала еще более бледной, почти болезненной. Еще больше пострадала душа… эти раны не вылечить никакой магией. Эти рубцы незаметны никому, кроме меня… а я вижу их в его глазах. Я хорошо знаю эту серую пустоту, заполнявшую их. Я видела это в глазах бабушки, когда она умирала, Гарри, когда мы встретились в поезде. Оно всегда проявляется по-разному. Оно может быть таким…тусклым, выдавливающим воздух из легких, лишающим способности смотреть в грядущий день, перерастающим в глухое, болезненное отчаяние. И пусть я даже себе никогда не признаюсь, что в глазах отца я увидела страх, это знание останется со мной навсегда.

Папа, что же они сделали с тобой, что ты ни на секунду не перестаешь бояться?! Жаркая волна ненависти поднимается во мне. Но я гашу ее, не позволяя завладеть разумом. Мы не можем позволить себе необдуманные поступки, только не сейчас, когда Гарри у них в руках.

— Приготовь комнаты, Тили, — приказываю я эльфихе — Мы расположимся в зеленой гостиной, принеси нам туда немного еды.

Эльфиха почтительно склоняется и с негромким хлопком исчезает, за ней то же самое делают остальные эльфы. Я оборачиваюсь к отцу, успев заметить в его глазах отблеск радости… значит, не все потеряно.

— Пойдемте, — приглашаю я всех в свою любимую комнату.

В камине уже горит огонь, обогревая уютную, теплую гостиную. Ее всегда не любила моя бабушка, а вот я наоборот часто сидела здесь с книгой на коленях, а иногда и оставалась ночевать. Я забираюсь с ногами в любимое кресло и протягиваю руки к огню. Блейз немедленно присаживается на подлокотник… Я удивлена, но не спорить же теперь! Остальные располагаются на стоящем здесь же диване. Отец все еще напряжен, Люциус в отличие от него просто сильно устал. На нем нет груза ответственности, он вообще смотрит на жизнь гораздо проще отца. Габриэль скромно пристраивается в углу, она немного разочарована тем, что не смогла проявить себя. А вот Драко не может найти себе места. Он то садится, то подпрыгивает и начинает ходить взад-вперед по комнате.

— Драко, уймись! Не мельтеши перед глазами! — строго останавливает его Люциус. К моему удивлению, юноша подчиняется авторитетному приказу отца и смиренно опускается на диван.

— Что будем делать? — осторожно спрашиваю я.

Отец исподлобья смотрит на меня, буравя взглядом.

— Мы должны вытащить Поттера, — я вздрагиваю от тихого, мрачного голоса Блейза, раздающегося у меня сбоку.

Люциус кривится, но его собственный сын быстро перебивает его:

— Необходимо постараться понять, где он.

— Он не видит! — напоминаю я.

Драко хмурится:

— А снять повязку он не может? — осторожно спрашивает он.

Я замираю и быстро закрываю глаза, пытаясь позвать Гарри. Он рядом, но почему-то молчит.

— Гарри, — я почти умоляю. — Расскажи мне.

Он не отвечает, и я снова тянусь вперед по тонкой нити, соединяющей нас. Я не знаю, что за новая сила появилась во мне, но она помогает чувствовать мир иначе. Гарри останавливает меня, когда я практически добралась до него… Я снова в его камере. Он сидит в углу, его руки связаны, на глазах повязка, он очень худ и бледен. Он не может говорить, потому что последние силы уходят на поддержание непрочной связи между нами. Значит, он все же верит… и жажда жизни еще теплится в нем.

Я выскальзываю обратно, все еще дрожа, и обнаруживаю себя на руках у Забини. Отец и Драко напряженно склонились надо мной. Как только я открываю глаза, меня тут же подхватывают крепкие руки отца и перекладывают на диван. Интересно, а как все это выглядело со стороны?

— Как он? — Драко все же находит в себе силы спросить.

Я пытаюсь сфокусировать взгляд на нем:

— Я видела его камеру, он связан, а на глазах у него повязка. Он говорил, что ему дают еду и воду, но он абсолютно обессилен! У него нет сил говорить, — мой голос срывается. Я чувствую себя виноватой перед Драко, будто отбираю у него что-то очень важное, то, что по праву принадлежит ему. Или это опять не мои эмоции?

Драко больно сжимает мою руку, и я непроизвольно кривлюсь. Отец немедленно отдирает его от меня и усаживает в дальний угол дивана.

— Там были какие-нибудь опознавательные предметы? Что-нибудь, что могло бы подсказать, где его искать? — уточняет отец, придерживая меня и помогая приподняться.

Я сокрушенно качаю головой.

— Там нет ничего, — признаюсь я. — Точно такие же камеры есть в Принц-меноре, Малфой-меноре… каменная кладка и ни одного окна. Туда свет только из отверстия в дверной решетке попадает.

От отчаяния Драко по коже пробегает озноб. Как же сильно надо любить, чтобы испытывать такие чувства? Я стараюсь передать Гарри свои ощущения, но в ответ приходит лишь легкая дрожь благодарности.

— Сколько он сможет продержаться? — голос Блейза абсолютно спокоен и невозмутим. Неожиданно становится спокойнее…

Я стараюсь сконцентрироваться на Гарри.

— Недолго, — честно признаю я. — Мне кажется, ему дают что-то, что вытягивает из него жизненные силы. Вроде «Мучительной смерти».

Отец качает головой:

— Скорее всего, это Зелье Постоянного сна, которое обессиливает его и держит в бессознательном состоянии, но оставляет в живых.

— С чего ты взял? — удивляюсь я.

Отец хмурится и отходит к окну:

— В Азкабан нас отправил, как я думаю, вы уже и сами догадались, — Дамблдор, — сообщает он, не поворачиваясь в нашу сторону. — У нашего директора есть одна единственная слабость, которая причиняет ему очень много хлопот…

— И эта слабость — Поттер, — продолжает за него Люциус. — И хотя Дамблдор уверен, что любые способы для достижения поставленной цели допустимы, Поттеру он никогда не навредит.

Отец усмехается:

— Не согласен, навредить может, но не смертельно.

Я чувствую, что сама начинаю хмуриться.

— Ему очень плохо, папа, — напоминаю я ему. — С ним происходит что-то, что разрушает его. Мы не можем ждать…

Бледный Драко с тихим всхлипом вжимается в спинку дивана.

— Мы можем воспользоваться связью между Гарри и Селенар? — с надеждой спрашивает он.

Отец качает головой:

— Они просто чувствуют друг друга, — пожал он плечами.

Все замолчали… Тяжелая, звенящая тишина опустилась на комнату, накрыв ее вязким, тягучим, как кисель, отчаянием.

— Ты ведь видела его камеру? — голос Блейза ворвался в эту тишину, разгоняя ее.

Все моментально посмотрели на него. Юноша слегка поежился:

— Если ты покажешь мне ее, я смогу попробовать переместиться туда, — продолжил он, не сводя с меня глаз. Я чувствую его взгляд, он жжет меня, заставляя сердце учащенно биться. И снова я не могу определить, чьи чувства испытываю, вдруг я опять принимаю чужие чувства за свои?

Я не смотрю на него…Знание — вот самая опасная вещь на земле! Я не позволяю себе думать о чувствах Блейза ко мне. Это может принести только боль. Напрасная надежда никогда не приносит пользы своему хозяину. Две недели назад все могло быть иначе. Я решаюсь все же поднять голову и тону в небесной синеве его глаз… Ах, Гарри, ну зачем ты мне рассказал?

— А как я покажу? — пошептала я.

Люциус раздраженно смотрит на нас:

— Селенар, ты дочь легимента! — напомнил он.

Отец, наконец, оборачивается к нам.

— Блейз, приготовься, принцип легименции ты знаешь! — он переводит взгляд на меня. — Селенар, не сопротивляйся.

Я испуганно молчу. Отец хватает Блейза и ставит его напротив меня. А ведь это — мой собственный отец! Забини неуверенно поднимает палочку. Ах! Как много я бы сейчас отдала, чтобы прочитать его мысли. Легилименция — это атака на очень тонком уровне. Глубже мыслительного. Поэтому она требует максимального сосредоточения. А у Блейза, судя по его чувствам, мечущимся во все известные крайности, это вряд ли получится. Хотя внешне он абсолютно спокоен.

— Готова? — строго спрашивает отец.

— Вполне, — я киваю и пытаюсь расслабиться.

Блейз прочищает горло. Наши глаза встречаются, и я улыбаюсь — такая неподдельная тревога сейчас в его взгляде. Мне не хочется думать, чем она продиктована. Она мне просто приятна. Я улыбаюсь — почти радостно, и, наверное, со стороны можно решить, что у меня не все дома. Блейз отвечает неуверенной, слабой улыбкой и рисует петлю…

— Legilimens!

Я ощущаю, как он вздрагивает. Убираю защиту, пропуская в себя… Магия ножом прорезает мысли и я сосредотачиваюсь на картине Гарриной камеры. Секунда, и Блейз выскальзывает из моего сознания. А я поспешно проверяю нашу с Гарри связь. Все в порядке.

— Ну что? — напряженно спрашивает Драко.

Блейз кивает.

— Я могу переместиться туда, — уверенно говорит он. — Но мне нужна Селенар. Я видел их связь, она достаточно прочная, чтобы просто перетечь по ней.

— А оттуда? — осторожно уточняю я.

Забини пожимает плечами:

— Я смогу вернуться, — уверяет он. — Только Поттера надо вывести из состояния растения. Он должен быть в сознании, когда мы будем перемещаться сюда.

Мы одновременно поворачиваемся к отцу. Он кивает и вызывает Тили. Эльфиха с негромким хлопком появляется перед нами.

— Что угодно господину Северусу? — уточняет она тонким голосом.

Отец морщится:

— У миссис Принц… — он запинается, — у моей матери остались запасы зелий?

Тили улыбается:

— У хозяйки осталось целая лаборатория Зелий, — уверяет она. — Я могу проводить господина Северуса!

Отец кивает и уходит вместе с ней. В комнате вновь повисает тишина.

— Отец, расскажи нам про Дамблдора, — просит, наконец, Драко. — Чего он добивается?

Малфой-старший кидает на сына благодарный взгляд.

— Он приходил к нам два раза, — начинает он. — Дамблдор уверен, что Северус знает, кто являются хранителями Завесы. Он вычислил тебя, Драко, ты умудрился в чем-то проколоться.

Драко сникает под грозным взглядом отца.

— Но доказать он ничего не смог бы, пока Драко не проявит себя. Что вы и сделали, безрассудно отправившись спасать нас.

Драко обиженно сопит:

— В следующий раз оставим там, — ворчит он.

Люциус смотрит на него с легкой улыбкой на губах:

— Я не говорил, что не благодарен вам, Драко. И очень надеюсь, что следующего раза не будет.

Юноша кивает, рассматривая свои ботинки. Тишина вновь вступает в свои права и вовсю наслаждается свободой. Габриэль давно уже спит, свернувшись клубочком на диване. Блейз с абсолютно отсутствующим выражением лица сидит в кресле, причем, если бы не движения грудной клетки, его можно было бы принять за мертвого. Я моргаю, в который раз удивляясь тому, что чувства Забини практически невозможно разобрать — настолько они у него сумбурные и невнятные. Драко с Люциусом демонстративно отвернулись друг от друга.

Отец входит в комнату как всегда беззвучно и неожиданно. Все вздрагивают…

— Вот, — он вкладывает в руки Блейзу небольшую склянку. — Выльешь это ему под язык. Это выведет его из сна.

Блейз поворачивается ко мне.

— Я проникну в твое сознание, — рассказывает он. — Ты должна расслабиться и стараться поддерживать с ним связь хотя бы до того времени, когда я перемещусь туда.

Я киваю и откидываюсь на спинку:

— Поехали!

Блейз некоторое время медлит, потом решительно поднимает палочку.

— Legilimens! — в тишине его голос звучит, как приговор.

Я впускаю его и тянусь по невидимой нити, связывающей нас с Гарри. Блейз растворяется в пространстве и… я его уже не ощущаю рядом с собой. Он сливается с нитью и медленно перетекает в камеру Гарри.

Блейз материализуется в комнате и тут же бросается к юноше, неподвижно лежащему на полу. Он подхватывает его, но тело выглядит безвольной, тряпичной куклой. Я чувствую, как замирает его сердце. Блейз очень аккуратно поднимает голову Гарри и открывает ему рот, чтобы влить туда зелье.

Грифиндорец нервно вздрагивает и поднимает голову, на его глазах все та же грязная повязка. Блейз тянется, чтобы снять ее, но Гарри дергается и вырывается из его рук.

— Забини? — удивленно спрашивает он. — Что ты здесь делаешь?

Блейз замирает на некоторое время, будто прислушивается, потом очень нелицеприятно ругается сквозь зубы и хватает Гарри в охапку.

— Прости, Поттер, все церемонии оставляем на потом!

Он мгновенно растворяется вместе с Гарри, и я чувствую, как по нити в обратную сторону вновь течет обжигающе-горячая волна магии Пространства. Я впускаю их в комнату и не позволяю себе потерять сознание, только сейчас понимая, сколько потрачено моих собственных сил.

Блейз появляется на ковре, Гарри лежит на его руках, не подавая никаких признаков жизни. Драко моментально бросается к нему, и я слышу его жалобный всхлип. Что-то не так! Мысль бьется в голове, подобно раненой птице. Я скольжу к ним и опускаюсь на колени. Дрожь пронизывает все тело. Мой бедный, Гарри!

Драко стянул все же с него повязку… его прекрасные зеленые глаза! Его зрачки абсолютно безжизненны, заполненные белой, вязкой жижей. Я вздрагиваю и все же падаю в обморок, успев краем сознания заметить движение отца в нашу сторону.

* * *

Я открываю глаза. Надо мной склонился отец с очень нехорошим выражением лица.

— Только не начинай, — жалобно прошу я. Но его уже не остановишь.

— Нельзя так переживать из-за каждого, Селенар, — мрачно возмущается он. — Ты хочешь слечь? С Поттером все будет в порядке!

Я поднимаюсь, чтобы найти Гарри, но его нигде нет. Отец встречает мой взгляд:

— Его отнесли в комнату, — отвечает он на мой не заданный вопрос.

— Что с ним? — я стараюсь приподняться так, чтобы он не заметил, насколько мне тяжело это сделать. Но ведь это мой отец. Ловлю на себе его недовольный взгляд.

— Все нормально. Ничего смертельного, — хмуро отвечает он. — Его временно лишили зрения. Видимо, использовали какой-нибудь ритуал. Так же у него сильное физическое истощение.

Я понимающе киваю.

— Он просил не приходить за ним, — рассказываю я. — Наверное, из-за этого.

Отец задумчиво рассматривает ковер у себя под ногами.

— Он без сознания. И я не могу вывести его из этого состояния, — горько говорит он. — Он не хочет из него выходить.

Я вздыхаю.

— Я хочу увидеть его.

Отец дергает плечом и ведет меня в одну из гостевых комнат. Здесь на большой постели лежит Гарри. Его тело расслабленно, глаза закрыты. Драко сидит рядом, неотрывно глядя на лицо любимого. Мое сердце вновь завистливо сжимается…

— Как он? — осведомляется отец.

Драко качает головой:

— Все так же.

Я закрываю глаза, отец тут же обхватывает мои плечи.

— Спать, Селенар! — приказывает он. — Ты должна отдохнуть. И ты, Драко, тоже!

Он хочет что-то возразить, но отец не дает:

— Вон, я сказал!

Он кидает нам небольшую склянку.

— Это выпейте перед сном.

Я киваю и ухожу. Сон ласково принимает меня в свои объятья, бесконечный калейдоскоп жизни заканчивает свой танец и замирает.

* * *

Я проснулась утром. В высокие стрельчатые окна заглядывает поднимающееся солнце. Драко мирно посапывает рядом, я чувствую его тяжелую руку у себя на талии. Спать больше не хочется, и я просто разглядываю своего мужа. Хочется встать и посмотреть, как там Гарри, но я боюсь разбудить Драко. Он, будто услышав мои мысли, потягивается во сне и переворачивается на другой бок. Я накидываю халат и выхожу из комнаты.

В коридорах никого…

Комната, в которой поместили Гарри, находилась на том же этаже, но, добравшись до лестницы, я вдруг поняла, что иду совсем не туда. С ним все в порядке, даже сейчас я чувствую его мысленное присутствие в моей голове. Я дома, а значит, я не могу не зайти в комнату, которая в течение долгих лет была моей самой страшной тайной. Она находится в самом конце коридора второго этажа, узкая, непримечательная дверь. Я беззвучно спешу туда, но останавливаюсь, не дойдя нескольких метров. В щель под дверь пробивается неяркий, теплый свет. Конечно, это ведь комната отца, естественно он там ночует. Я на некоторое время замираю, не решаясь войти. Несколько раз втягиваю носом воздух, пытаясь выровнять дыхание, и все-таки шагаю вперед.

Дверь неслышно распахивается мне навстречу, услужливо предлагая открыть все свои тайны. Я их знаю и все же всегда боюсь этой комнаты… Она небольшая, с красивыми, резными окнами, занавешенными тяжелыми портьерами. У одной из стен расположена двуспальная постель с вышитым зеленым пологом, шкаф и стол… а другую занимает портрет и камин… На картине изображена прекрасная женщина в черной, парадной мантии. У нее длинные, шелковистые волосы цвета огня и поразительные зеленые глаза. Очень добрые, человечные глаза… Она всегда молчит. И все-таки именно здесь я всегда находила поддержку и успокоение.

Отец сидит в кресле перед камином, невидящим взглядом уставившись на портрет. Я встречаюсь взглядом с женщиной и вдруг все понимаю…

— У Гарри мамины глаза, — тихо говорю я.

Отец не вздрагивает, он вообще не показывает, что заметил мое присутствие в комнате. Я подхожу ближе и присаживаюсь на подлокотник его кресла. Некоторое время нерешительно раздумываю, а потом все же обнимаю его. Отец сначала не реагирует, а потом вдруг отвечает на объятие и крепко прижимает меня к себе.

— Я хотел, чтобы вы были счастливы, — тихо шепчет он мне. — Понимаешь?

Я киваю, хотя на самом деле ничего не понимаю. Отец пересаживает меня на колени и начинает баюкать, как маленького ребенка.

— Я ее очень любил, — тихо рассказывает он, и мне слышатся в его голосе все непролитые слезы. — Мы познакомились еще до школы и очень быстро сдружились. Она была такая добрая, нежная. Всегда ласковая, всегда готовая помочь. Мы должны были пожениться. Но началась война…

Его голос все же срывается:

— Я был глупым дураком, Селенар, — ему больно. Я хочу прервать его исповедь, но он останавливает меня. — Я принял сторону Воландеморта, поверив его ложным, темным идеям.

Я вздрагиваю, но не отстраняюсь.

«Пусть выговорится…» Это не моя мысль, это Гарри — мой брат.

— Я ошибся, — продолжает отец. — Очень быстро понял это и попытался исправить. Но она не смогла простить меня. Когда Лили уходила от меня, она была беременна. Дамблдор убедил ее, что ей необходимо выйти замуж за Джеймса Поттера.

Я утыкаюсь носом в его мантию, вдыхая знакомый аромат трав. Он такой родной, близкий…

— Когда Лили родила двойню, я потребовал, чтобы она разрешила мне видеться с детьми, — он сжимает мое плечо, стискивая меня так, что хрустнули ребра. — Но мне не дали даже поговорить с ней.

Он вздыхает:

— А потом появилось пророчество… Я умолял Дамблдора спасти ее, не дать им умереть. Но он не сделал ничего… — я слышу, как бешено стучит его сердце, в унисон с моим. Ведь в наших сердцах одна кровь. — В пророчестве говорилось о мальчике, девочка им была не нужна. Мне отдали тебя, заставив дать клятву верности Дамблдору.

— Поэтому мы с Гарри так хорошо чувствуем друг друга? — осторожно спросила я.

Отец легко поднимает мою голову и заглядывает в глаза.

— Вы очень сильные волшебники, Селенар, — он вздыхает. — После первого падения Темного лорда Дамблдор стал еще более злым, подозрительным… Когда Источник перестал поддерживать нас, он сначала решил, что это мои происки. Мне пришлось изворачиваться всеми возможными способами. Пришлось стать бездушной тварью.

— Гарри говорил, что ты ненавидишь его, — рассказала я.

— Это был единственный возможный вариант: находиться рядом с ним и защитить его в случае опасности.

Я кивнула:

— Я все понимаю, папа.

Я почувствовала, как он целует меня в затылок. От этой нежной ласки я затрепетала, а сердце от счастья подпрыгнуло к горлу. В голове выстроился ворох разнообразных мыслей.

— Почему ты никогда не приезжал к нам? — сейчас этот вопрос был самым важным.

Отец погладил меня по спине:

— Моя мать отказалась от меня, когда я перешел на сторону Воландеморта. и позже забрала тебя. Я благодарен ей за это. Со мной тебе было бы сложно жить…

Я почувствовала на глазах злые, колючие слезы.

— Ты забыл спросить об этом меня, — прошептала я, снова утыкаясь ему в плечо.

Отец молчал, давая мне выплакать свое горе.

— Почему ты не вешался в наши с Гарри отношения? — всхлипывая, спросила я. — А если бы мы…

Я даже не могла произнести этих слов. Отец улыбнулся:

— Я собирался вмешаться. Но ты вышла замуж за Драко.

Больше говорить ни о чем не хотелось. Мне было тепло и уютно в его руках, и я почувствовала, что засыпаю.

— Я люблю тебя, папа,— прошептала я.

Отец устроил меня поудобнее у себя на коленях.

Он молчит, но я знаю...

Я засыпаю, понимая, что все равно простила его. Простила еще тогда, летом, когда поняла, что у меня есть отец. А теперь еще и брат.

«Спокойной ночи, сестренка» — шепчет Гарри.

«Спокойной ночи, брат!»

Мы на краю — надо верить в лучшее… надежда всегда с теми, кому хуже всех.

15 глава

Глава 15

Гарри некоторое время в полном недоумении разглядывает браслет, будто вспоминая, откуда он, потом лицо его озаряет понимание и он переводит взгляд на меня.

— Спросите у Селенар, — предлагает он. — Это была ее идея.

Люциус переводит на меня вопросительный взгляд. Я молчу…

— Селенар?.. — отец угрожающе поднимает бровь.

Я провожу рукой по волосам, подхватив этот жест, по-видимому, от Гарри.

— Я подумала…

Отец уже хмурится. Я замолкаю.

— Итак, ты подумала, — подбадривает меня Люциус.

Я замираю, боясь сдвинуться с места.

— Ты, пользуясь вашей связью с Поттером, сочеталась браком с нами обоими, — спокойно подвел итог Драко. — А я-то все не мог понять, откуда была третья молния.

Отец возводит очи горе:

— Вы с Поттером одинаковые!

— Снейпом, — тут же поправляет Гарри.

Отец не удостаивает его ответом. Я вспыхиваю:

— Я хотела, как лучше!

Отец оглядывает меня с нехорошим выражением, будто примеряясь, сколько можно всыпать подзатыльников. Люциус почему-то прячет улыбку.

— Погодите, — встревает Драко. — Получается у меня, что? Теперь есть не только жена, но и муж?

Люциус не выдерживает и уже смеется в голос.

— Браво, Северус! У тебя потрясающие дети!

Отец мрачно отодвигает кресло и падает в него:

— Им просто вредно думать. Твой тоже не ангел!

Люциус фыркает.

— Селенар, ты хоть понимаешь, что если бы магия не приняла такой союз, вас могли бы убить? — устало уточняет отец.

Я киваю.

— А то, что это неправильный союз? Что так не может быть?

Мне ничего не остается, кроме как снова кивнуть.

— Да, Драко, ты прав, — усмехается Люциус. — Поттер твой муж.

Драко растерянно молчит, не сводя глаз с Гарри. Тот в ответ сверлит его своим взглядом. Отец вздыхает:

— Так может, церемонию можно считать не состоявшейся? — предлагает Драко.

Люциус гневно отвешивает сыну подзатыльник:

— Церемония была по всем магическим законам правильной. Она состоялась, и лучшее доказательство у тебя на руке!

Я кошусь на свой браслет.

— Магия признала вас достойными друг друга, и только она может со временем решить, какая из пар правильная, — продолжает Люциус.

Комната погружается в тяжелое молчание, которое прерывает тихий голосок Габриэль:

— Сири, а как теперь у тебя фамилия?

Я кошусь на нее убийственным взглядом.

— Это сейчас не важно.

Отец проводит рукой по волосам.

— Иди в комнату, Селенар. Посиди там.

* * *

Вот уже несколько дней я стараюсь не выходить из комнаты. Отец все еще на меня злился, масло в огонь подливает Гарри, упрямо подкалывающий нас с Драко и самого родителя, стоит нам показаться на его глазах… Сам Драко какое-то время дулся, но потом оттаял, постепенно наше общение даже вошло в обычное русло. Зато Забини не разговаривает со мной совсем.

Я решаюсь выйти только через неделю, и то ночью, когда мне вроде бы никто не мог встретиться. За окном бушует вьюга, ледяные крупицы снега волнами бьются о стекла… Я проскальзываю в библиотеку и испуганно замираю. Камин зажжен, напротив него стоит кресло. Оно повернуто ко мне спинкой, но я точно знаю, что в нем сидит Гарри. Я знаю, что он уже почувствовал меня, как и я его, и не имеет смысла прятаться или убегать, поэтому осторожно подхожу ближе, чтобы рассмотреть его получше. Юноша бледен, под глазами синие тени, кожа на щеках впала…

Гарри, не отрываясь, смотрит на огонь, одна из его рук лежит на колене, другая сжимает утренний Пророк. Я присаживаюсь на подлокотник его кресла и ласково накрываю его ладонь своей, ожидая, что он сейчас отдернет ее. Но он вместо этого переворачивает ее ладонью вверх. От этого нежного, интимного жеста на душе теплеет. Почему-то именно его мнение для меня очень важно. Хотя он знал, не мог не знать, к чему должен был привести мой план.

Он крепко сжимает мою руку, будто выражая этим свою привязанность и внимание. Мы понимаем, что ближе, роднее, чем другой, у нас никогда не будет.

Я натыкаюсь взглядом на газету. На ней виднеется заголовок: Мальчик-который-выжил на самом деле миф!

— Почему тебя волнует, о чем там пишут? — тихо уточняю я. — Этого ведь следовало ожидать. Герой не оправдал надежд, значит надо уничтожить героя.

Гарри закрывает глаза и откидывается на спинку:

— Меня мало волнует, что пишут в газетах, — устало говорит он. — Я думал о пророчестве.

Я хмурюсь:

— Про вас с лордом?

Гарри морщится:

— Не называй его так.

Я усмехаюсь:

— Это всего лишь имя. Не важно, как называть вещь… Я — дочь пожирателя, и отец рассказывал мне о нем, как о Темном лорде. Я просто привыкла к этому имени. Но камень не станет легким, если ты назовешь его пухом.

Гарри кивает:

— Вокруг меня постоянная ложь, — шепчет он. — Вдруг пророчество тоже всего лишь режиссированный спектакль, чтобы заставить меня делать все так, как хотел этого Дамблдор?

Я замираю, не зная, чем помочь. И просто сжимаю ладонь, показывая, что он не один в этом мире, что у него есть я.

— Это Пророчество хранилось в отделе тайн, Гарри, — рассказываю я ему. — Оно не могло быть поддельным. К тому же не забывай, Воландеморт не менее могущественен, чем Дамблдор, он не стал бы гоняться за эфемерным пророчеством, не удостоверившись, что оно настоящее. И он не послал бы своих приближенных, лучших Пожирателей, а Люциус был именно таким, на заведомо провальную операцию.

— Значит, я все-таки должен стать убийцей или умереть?

— Значит, у мира есть шанс избавиться от Воландеморта, Гарри, — перебиваю его я. — Я не могу обещать тебе, что все будет хорошо, но тебе стоит бороться…

Теперь уже Гарри сжимает мою ладонь.

— Я понимаю, Сири.

Я вплетаю пальцы свободной руки в его непослушные волосы.

— Гарри, может, ты слишком много об этом думаешь?

От материнского желания защитить его, разрывалась душа. Юноша благодарно потерся о мою ладонь.

— Все в порядке. Я просто не хочу ошибиться, — его голос тих и решителен. — Я вряд ли прощу себе, если с тобой или Драко что-нибудь случится, как…

Он замирает.

— Как с Блеком, — продолжаю я за него. Он кивает, соглашаясь.

Тишина опускается на библиотеку, давая каждому из нас подумать о своем. Мне жаль Гарри, на него столько всего свалили: это дурацкое Пророчество, посвящение Источника, я с никому не нужным браком… Отец. Ему ведь, наверное, тяжело принять, что им оказался ненавистный профессор Зельеварения?

Гарри усмехается, и я вспоминаю, что он читает все мои мысли.

— Сири, ты ведь видишь мои чувства, — он перетаскивает меня к себе на колени. — Снейп, может быть, злой, язвительный, высокомерный, порой просто невыносимый, но он всегда защищал меня. Пусть невидимо для окружающих и, уж тем более, для меня, но защищал. Я не ненавижу его… скорее уважаю. Знаешь, я хотел бы быть на него похожим.

Я понимаю, что не дышала во время его вдохновенной речи и только сейчас решаюсь выдохнуть.

— Он мой отец, Сири.

Я киваю, утыкаясь носом ему в плечо:

— Они ждут, что ты оступишься, Гарри, просто смотри под ноги и просчитывай каждый шаг, — советую я ему.

Гарри улыбается и откидывает от себя газету.

— Они ведь вас объявили предателями и виновными в похищении меня, — усмехается он. — А еще они пишут, что вы промываете мне мозги.

— В чем-то они правы, — хихикаю я.

Гарри осторожно стаскивает меня с колен.

— Сири, ты не принесешь мне чего-нибудь поесть?

Я открываю рот, чтобы позвать эльфа, но Гарри прижимает палец к моим губам.

— Дойди, пожалуйста, сама, — тихо просит он.

Я удивленно кивнула и пошла к двери. Уже взявшись за ручку, я повернулась к Гарри. Он расслабленно полулежал в кресле и загадочно улыбался, рассматривая разноцветные блики огня. Я улыбнулась ему и вышла.

И тут же оказалась прижатой к противоположной стене. Сердце подпрыгнуло, сделало головокружительный кульбит и замерло где-то у горла. Я вскидываю голову и встречаюсь с яркими, пронзительными, голодными глазами Забини, в них горит пугающий, полубезумный огонь. Его глаза заполняют все пространство моего взгляда, но я не успеваю понять, что это значит, потому что его жесткие губы с силой прижимаются к моему рту. Так плотно, так безжалостно, они влажные и теплые, они не спрашивают разрешения. Мой рот поддается вторжению, и я чувствую накатывающую волну головокружения. Я почти падаю, но вокруг талии обвиваются властные руки, привлекая, притягивая ближе, и раньше, чем я ловлю хоть одну из разлетающихся мыслей, я отвечаю на жгучий поцелуй. Его язык врывается между зубами и требовательно ощупывает, пробует на вкус, а я тянусь к нему, чтобы ответить.

Я словно со стороны слышу свой стон, он похож на стон боли, такой же жалобный, он отзывается вибрацией в моем горле, потому что Забини и не думает отстраняться. Из последних сил я все же отталкиваю его.

— Что ты делаешь? — я еще не могу отдышаться, горло сдавливает глухой спазм.

Забини молчит, его глаза закрыты, а руки, все еще судорожно сжимающие мою талию, едва заметно дрожат.

— Блейз…

Забини опять тянется ко мне.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет он, прижимаясь всем телом.

Я беру себя в руки, хотя мысли отказываются подчиняться и собираться в строй.

— Блейз, это неправильно… я жена твоего лучшего друга.

— Да, плевать я хотел! — он жестко прижимает мои руки к стене, лишая возможности сопротивляться.

— Блейз, нас Гарри услышит, — я понимаю, что голос звучит жалобно, но поделать ничего не могу.

Забини усмехается так, что у меня все внутри сжимается в тугой комок. Неизведанное никогда раньше, еще не понятное мне чувство зарождается где-то в районе сердца.

— Это он меня и притащил сюда, Селенар, — какой у него оказывается соблазнительный голос… — Твой брат страшный сводник.

Его слова отрезвляют меня. Я проскальзываю мимо него и спешу отойти подальше.

— Ты пожалеешь потом… — собственный голос, словно чужой: сиплый, едва слышный и дрожащий.

Я смотрю на него. Такой красивый, желанный… Прости, Блейз, я не могу позволить себе испортить еще и твою жизнь. Я поворачиваюсь к нему спиной и ухожу. Его голос догоняет меня у самого поворота.

— Я люблю тебя, Селенар.

Я замираю, схватившись за угол. Он не врет… я это точно знаю.

— И я буду бороться за тебя…

Я не хочу… не могу ему ответить и быстро убегаю оттуда, не заботясь уже о том, как это будет выглядеть. От слез я практически не вижу, куда бегу, и на одном из поворотов влетаю в отца.

— Селенар?

Я вырываюсь из его рук и бросаюсь вниз по лестнице. Ну зачем я вышла? Входная дверь кажется единственным спасением, и я кидаюсь к ней. Улица встречает меня холодным, колючим снегом. Я слышу, как отец бросается за мной, чувствую, что Гарри тоже спешит сюда, и резко оборачиваюсь.

— Я вернусь… мне надо побыть одной.

Отец прыгает ко мне, но я уже аппарировала, куда глаза глядят.

* * *

Я оказываюсь на большом, полузамерзшем болоте, и падаю на землю… Снег тает и затекает за шиворот. Сердце бешено колотится и вот-вот разорвет грудную клетку. Я не знаю, где я? Не знаю, зачем я сделала это? Что я здесь вообще делаю? Мозг неожиданно резко обретает способность трезво мыслить. Я только что сбежала из дома, от отца, аппарировала, не думая о том, куда и зачем, то есть поступила абсолютно безответственно, а главное — бессмысленно.

— Я сошла с ума… — прошептала я.

— Неожиданно, а я-то надеялся увидеть Поттера, — от жуткого свистящего голоса Воландеморта я испуганно замираю.

— Взять ее!

Меня грубо подхватывают и поднимают на ноги. Я встречаюсь взглядом с красноглазым ублюдком и пытаюсь вырваться. Конечно, это не помогает. Зато мысленный блок работает безотказно. Даже не пытайся!

— Не трепыхайся, а то сделаю больно, — Макнейер сильнее сжимает мои локти и их сводит неприятной судорогой.

Воландеморт обходит меня вокруг. Его костлявые пальцы впиваются в мой подбородок и приподнимают его.

— Не думал, что будет так просто внушить тебе желание сбежать…

Я хрипло вдыхаю:

— Как ты это сделал?

Воландеморт издевательски смеется:

— Воспользовался своей связью с Поттером, конечно. Вот только почему явилась ты? — его когти прорывают кожу лица, и я чувствую теплую струю крови, скользящую по шее. Воландеморт не доволен.

— Не расскажешь мне?

Я без сил мотаю головой, не отвечая.

Воландеморт откидывает мою голову.

— Увести и влить то, что мы готовили для Поттера!

Я пробую вырваться, но Макнейер держит клещами. Он аппарирует меня в какую-то темную, облезлую комнату. Внутри только одна кровать, куда и бросает меня мой мучитель. И тут же наваливается сверху.

— Жаль, я не интересуюсь девочками, — от его тяжелого, хриплого дыхания меня тошнит. Я брыкаюсь, пытаюсь кусаться, но только помогаю ему, потому что он вставляет между зубов склянку и выливает горькое, густое зелье. Я пытаюсь не глотать, но мне зажимают нос и, не выдержав, глотаю.

— Вот умница…

Голова тут же начинает кружиться, а мысли разбегаются в разные стороны. Сосредоточится невозможно. Краем сознания замечаю, что Макнейер уходит, захлопнув за собой дверь. Безвыходность ситуации накатывает на меня с неотвратимостью лавины. Так попасться… Мысли ускользают, зелье начинает действовать. Я потеряю связь с реальностью, Гарри не сможет меня найти, потому что его связывают со мной мысли. Собрав последние силы и остатки самоконтроля, я посылаю ему картинку своей камеры и проваливаюсь в неспокойный, беспорядочный сон.

17 глава

В Принц-меноре есть одно странное место. Оно находится в самом углу огромного сада: под большой, раскидистой яблоней стоит маленькая узкая скамеечка, а из ее ветвей образована маленькая, уютная беседка и качели. Летом здесь всегда поют птицы. Никто не знает, кто обосновал это место, зачем оно. Я нашла его много лет назад, когда была еще совсем маленькой девочкой. Здесь я пряталась от бабушки, сбегая через окно в гостиной, и наслаждалась тем, что представлялось мне беззаботным детством: качелями, играми… Я помню где-то там, в углублении необъятного ствола, были спрятаны мои самодельные игрушки. Невозможно найти более удобного места для упокоения юной Габриэль.

Я смахиваю непослушные слезы, мешающие мне видеть происходящее. Ледяной ветер трепет наши одежды, холодит до костей, пробираясь под них. Гарри и Драко стоят в стороне, не дотрагиваясь друг до друга, но при этом создавая впечатление единого целого. Да что там магия еще думает? Не о чем!

Люциус мрачно возвышается напротив меня с другой стороны могилы: нерушимый, холодный, спокойный. Забини стоит рядом с ним и не сводит с меня глаз, прожигая во мне дырку. Ловлю его взгляд… связь натягивается тонкой, пружинистой нитью.

В центре могила. Могила нашей маленькой, храброй Габриэль. Не могу не чувствовать себя виноватой в ее смерти, и Гарри тоже. Я чувствую его сомнения, его боль. Он думает о ней…

Гарри приподнимает холодную, промерзшую землю и опускает ее на гроб, остается только маленький неприметный холмик… бесполезная, никому не нужная смерть в безумной, выматывающей войне. Не оконченной еще войне…

Драко создает небольшой надгробный мраморный камень, на котором вычерчивает:

Габриэль Анриэт Элизабет Дювали

1981-1996 гг.

По спине пробегают мелкие противные мурашки, на ее месте могла быть я, или Гарри, или Драко. А сколько еще безвинных душ уже погублено, а тела их так же лежат в промерзшей, тяжелой земле? Ветер тут же начинает заносить могилу снегом, какое ему дело до земных забот людей? Забини поднимает свою палочку и дописывает золотистыми буквами.

Против всех…

Больше ничего не надо. Маленький девиз — очень храброго сердечка. Спи спокойно, милая Габриэль. Моя единственная подруга. Навсегда…

Мы отворачиваемся и уходим в дом, где тут же расходимся в разные стороны. Горе каждый переживает по-разному. Я вот направляюсь в Зеленую гостиную, на лестнице меня останавливает Драко.

— Селенар… — он не знает, как сказать словами то, о чем думает весь день. Я не слышу его мыслей, но мне достаточно чувств.

— Ему ты нужнее, Драко. — перебиваю я его.

Он долго смотрит на меня, стараясь понять, потом кивает и начинает спускаться.

— Драко, больше этот фарс никому не нужен. Будьте счастливы, — интересно, слышал ли он меня? Наверное, да.

Я подумаю об этом. Не сейчас…

В камине уже потрескивает огонь, здесь тепло и уютно. А вот любимое кресло занято Забини, и я медленно подхожу к нему, проклиная себя и все на свете. Ведь пожалею же! Но иду…

Удобно размещаюсь на подлокотнике, уговаривая себя, что мне всего лишь надо с кем-нибудь поговорить. Я ведь не могу, не умею влюбляться, просто я опять внушила себе всякую чушь, приняла его чувства за свои. Ведь, правда?

«Связь не образуется просто так, — шепчет Гарри. — Для этого всегда нужны веские причины.»

«Какие?»

«Ты ведь и сама понимаешь, какие… не ври себе»

Я блокирую связь. И замечаю, что не отрываю взгляда от потрясающе ярких, глубоких глаз.

— Не вини себя, — тихо шепчет он.

Я отвожу взгляд, упираясь им в огонь. Такое ж пламя полыхает в его глазах.

— Это я виновата в ее смерти. Я потащила ее за собой… из Хогвардса.

— Она пошла сама.

Я качаю головой:

— Ей нельзя было там оставаться, она была моей свидетельницей. Дамблдор не оставил бы ей шансов.

— Тогда и я виноват. Я ведь притащил ее к Воландеморту.

Я молчу. Забини неуверенно подхватывает меня за талию и перетягивает к себе на колени. Мелькает мысль вырваться и убежать, но она тут же исчезает, вытесненная новыми, доселе не виданными эмоциями, острыми, пронзительными, завораживающими.

— Не вини себя, Селенар, Габриэль осознавала, на что она шла, и умереть, сражаясь за друзей… — он вздохнул. — Она хотела бы так умереть.

Его руки нежно прижимают меня к себе, поглаживая, успокаивая, любя… Так хорошо, так спокойно. Я сама тянусь за поцелуем. Его поцелуем. Его губы жадно впиваются в мои, совсем как тогда, в коридоре. Я слышу его стон, и он кажется лучшей музыкой на свете.

Время замирает в нерешительности. Проблем нет — их просто не существует, когда на меня так смотрят его глаза. Все опасения растворяются перед его нежностью, его ласками… перед ним. Он отстраняется, чтобы поймать мой взгляд.

— Селенар, я не хочу быть просто таблеткой от несчастья, — шепчет он. — Я не смогу довольствоваться малым.

Я утыкаюсь ему в плечо. Ну почему надо все портить?

— А чего ты хочешь?

— Я хочу быть частью твоей жизни, — я открываю рот, чтобы возразить, но Забини быстро перебивает меня. — Не просто другом…

Я усмехаюсь:

— Я ничего не могу обещать, Блейз. Я не знаю, что будет со мной через минуту, а ты хочешь гарантий на завтра. Я все еще замужем, и от этого никуда не деться, — я вижу его глаза, я знаю его боль, но изменить ничего не в силах. Это правда…

Я осторожно провожу рукой по его груди, ощущая, как напрягаются мышцы, и снова целую его. Завтра я пожалею, но это будет завтра. Оно ведь может и не наступить.

— И ты вовсе не таблетка от несчастья, — шепчу я в его губы. — Прошу, не будем загадывать. Пожалуйста…

Мой голос звучит жалобно. И Забини отпускает себя… Он закрывает глаза, и мне хочется срочно потребовать, чтобы он открыл их. Мир нельзя лишать такой красоты. А в следующую секунду меня вообще перестает волновать и этот мир, и все, что происходит в нем. Мир сжался до нас двоих, до наших газ, рук, тел. Завтра, все будет завтра.

— Моя, — шепчут его губы.

— Мой, — отвечаю я.

Пароль любви…

Уже засыпая в его постели, я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Безумный мир закончил свою свистопляску и замер в ожидании нового дня.

* * *

Утром я просыпаюсь со стойким ощущением, что произошло что-то непоправимое. Сердце бешено подскакивает к горлу. Я не хочу… не хотела подпускать кого-то так близко к себе. А тем более его.

Я выскальзываю из постели, быстро собирая валяющиеся по всему полу вещи, и спешу убраться из комнаты, стараясь не смотреть на ее хозяина. Дура! Ну почему я такая дура?

За окнами темно. Наверное, часов пять утра. Быстро пересекаю весь дом и резко останавливаюсь у комнаты отца.

Внутри горит свет… С удивлением толкаю дверь и медленно вхожу. Отец, очень бледный и осунувшийся, но с той же прямой, гордой спиной сидит у маминого портрета, сжимая в руках бокал с каким-то спиртным. Я глубоко вздыхаю и подхожу к нему ближе, опускаюсь на пол и прижимаюсь к его коленям, чувствуя себя маленьким ребенком.

— Что-то случилось? — тихо спрашивает он, отставляя от себя бокал.

Я киваю, хотя и не расскажу ему. Но он и не просит.

— Селенар..

Я вздрагиваю, есть в его голосе что-то, что мне не нравится. Или мне кажется.

— Что?

— Заблокируй свое сознание от брата.

Я удивленно смотрю на него, но подчиняюсь, успев отметить для себя, что он назвал все-таки Гарри — моим братом. Это не может не радовать. Киваю в знак того, что выполнила его просьбу.

— Скоро состоится обряд объединения.

— Я знаю…

— Это будет очень мощный выброс магии, — его голос тих и спокоен. — Обряд должен будет произойти где-то здесь, в этом мире. Выброс уничтожит всю близлежащую магию. Ты понимаешь, о чем я?

Я киваю.

— Принц-менор окажется незащищенным, — делаю я вывод. — Магия снесет наши защитные заклинания?

Отец одобрительно поглаживает меня по голове:

— Как только произойдет объединение, вы на несколько минут потеряете сознание. Мы с Люциусом на время обряда аппарируем в другое место и появимся в тот момент, когда вы будете не способны защищаться. Дамблдор не замедлит воспользоваться ситуацией, поверь мне.

Я дрожу:

— А если он тебя убьет?

Отец приподнимает мою голову так, чтобы наши глаза встретились.

— Скорее всего, так и будет. Я уверен, что вокруг этого места сейчас скопилось несколько сотен авроров, и ждут они только одного.

Я мотаю головой.

— Я не для того вытаскивала тебя с того света, чтобы опять потерять, — всхлипываю я.

Отец строго смотрит на меня:

— Хватит!

Я вздрагиваю.

— Я специально рассказываю это тебе, а не твоему сверхимпульсивному брату, у которого совесть не позволит…

Я отвожу взгляд:

— А мне, значит, позволит?

Отец сжимает губы:

— Селенар! Посмотри немедленно на меня.

Я безропотно поднимаю глаза. Его не зря боялись все без исключенья студенты Хогвардса, от моего отца веет такой силой и превосходством, что мысли о сопротивлении просто не могут прийти в голову. Разве что Гарри… Я не могу остаться один на один с этим знанием. Но и рассказать ему ничего не посмею, совесть не позволит. Вот она — ирония жизни.

Отец терпеливо ждет, когда мой взгляд станет осмысленным и я сосредоточусь на нем:

— Мы с Люциусом идем на этот шаг осмысленно. Это не только ваш шанс, это, прежде всего, шанс для многих людей, что в этом дурацком мире, наконец, все будет хорошо!

Я опять всхлипываю:

— А что это изменит? Допустим, вы с Люциусом удержите целую армию авроров до того времени, как мы очнемся. Что случится дальше? Мы вчетвером справимся с ними всеми и Дамблдором во главе?

Отец улыбается:

— Селенар, я помню, что чувствуешь после посвящения. Ваши силы возрастут! Вам главное — обезвредить Дамблдора, авроры не будут сражаться против вас без него. Не посмеют, поверь мне. Я уже связался с Кингсли, они быстро возьмут все в свои руки.

Я снова утыкаюсь в его колени, а он осторожно поглаживает меня по голове.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы прошли посвящение, несмотря на то, что, скорее всего, погибнешь?

Рука отца на некоторое время замирает:

— Да.

— И другого выхода нет?

— Нет.

— Почему ты все это мне рассказываешь?

Отец нежно целует меня в лоб:

— Чтобы ты не чувствовала себя виноватой.

Я горько усмехаюсь:

— Думаешь, мне от этого станет легче?

Отец вздыхает:

— Я надеюсь, что ты у меня умная девочка и сможешь понять, — он улыбается. — Уже поняла, я же вижу.

Я киваю.

— Ты ведь сможешь объяснить это и своему брату, я не хочу, чтобы он потом винил себя в моей смерти?

Я снова киваю, не зная, чем еще можно выразить свои мысли. Отец поднимает меня и прижимает к себе:

— Все будет хорошо.

— Наверно, — слезы струятся по лицу, мешая видеть и говорить.

— Обещай мне, что вы с Гарри будете счастливы.

Я моргаю одними ресницами, давая свое согласие.

— Обещай, что в этой комнате появиться еще один портрет — мой.

Я улыбаюсь, кидая взгляд на грустную маму. Отец выпускает меня из своих объятий. Я медленно встаю.

— Селенар, не гони Забини. Не беги от счастья.

Этого мои нервы уже точно не могут вынести, и я хлопаюсь на обратно на колени и плачу, как не плакала никогда в жизни. Долго, надрывно, навзрыд… Отец дает мне выплакаться, прижимая меня к себе, шепча какую-то белиберду. Он не может не знать, какой груз ответственности повесил только что на меня.

Выплакав все слезы, я засыпаю, вымотанная переживаниями последних дней.

05.07.2010

19 глава

Я закрываю двери Зеленой гостиной и быстро приближаюсь к Северусу. Особо размышлять времени нет, разговаривать тоже… все уже давно решено и продуманно до мелочей, вплоть до того, во что мы с ним должны быть одеты. Я пытался ему объяснить, что хоронить нас будут все равно в других мантиях, специальных, но он, как всегда, упрямо отмел все мои попытки воспротивиться.

Беру его за руку, аппарировать отсюда может только он. Нас мягко подхватывает и переносит на расстояние достаточное, чтобы вовремя вернуться и в тоже время не быть захваченными снующими вокруг аврорами.

Сев присаживается на небольшой пенек… отсюда открывается прекрасный вид на Принц-менор. Красивый замок, надеюсь, его не разнесут по камушкам, было бы очень жаль.

Я, конечно, осознаю, что специально разговариваю сам с собой на отвлеченные мысли, лишь бы не думать о главном… хотя я не трус, на душе не спокойно. Умирать все-таки страшно, даже если ты идешь на это осознанно, ради своих детей. Как там они?

— С ними все будет в порядке, — уверенно встревает в мои мысли Сев.

— Я так и не смог сказать Драко, — перед старым другом не имеет смысла врать. — Я боюсь, что он не сможет меня понять. Потом…

Сев смеется, видно это нервное.

— Не волнуйся, Селенар сможет ему все объяснить, — неожиданно серьезно говорит он. — Она у меня умница…

Я усмехаюсь в ответ.

— Но я написал ему письмо, — упрямо возвращаю разговор в нужное мне русло. — И велел прочитать его после посвящения.

В глазах друга появляется сочувствие, только этого мне не хватало… Хотя какая теперь разница, все равно скоро умирать.

— Ну, должен же я был высказать свою последнюю волю, — поясняю я. Вспоминается удивленный взгляд Драко, все-таки он хороший сын. И будет достойным лордом Малфоем.

Сидим, молчим… ритуал начался, теперь уже точно ничего нельзя изменить, а значит, надо приготовиться сражаться. Осторожно проверяю свою палочку — на месте, вспоминаю курс боевой магии — вроде тоже все в порядке. Делаю пару выпадов, переворотов, прыжков…

— Боишься?

Я подскакиваю от тихого, незнакомого мне голоса Северуса.

— Ты лучше вернись в роль язвительной сволочи, — бросаю я ему. — А то я тебя чуть было не заавадил, думал не ты!

Северус одобрительно кивает:

— Ничего, скоро все кончится, — тоже мне, поддержал.

У меня и так уже коленки трясутся, конечно, я никогда не признаюсь никому в этой слабости. Даже ему и даже сейчас. Надо что-то сказать… пока я судорожно ищу тему для разговора, ее находит Сев.

— А я ведь мечтал стать директором, — довольно сообщает он. — И уверен, что стал бы в конце концов.

Я улыбаюсь ему, мы слишком давно друг друга знаем.

— Уверен, ты был бы лучшим директором за все время работы Хогвардса. А я вот никем быть не собирался, — поддерживаю я его. — Мне бы внука… я бы его воспитывал. Вырастил бы из него настоящего Малфоя: сильного, властного…

— Ага, такую же заносчивую, высокомерную мразь, как ты, — подхватывает он.

Снова смеемся. Я, наверное, за всю жизнь столько не смеялся… Во всяком случае, так искренне — точно.

Однако высокие стены Принц-менора притягивают наши взгляды. Где там сейчас мой сын? Прошел ли он посвящение? Пока никакой магии не ощущается…

Прошло уже три часа, Северус уже несколько раз успел нервно подскочить, пробежаться по полянке и вернуться на место. Ожидание, как ни странно, привело в чувство и придало мыслям четкость и спокойствие. Наконец, в темноте ночи вспыхивает яркой звездой древний особняк, это освобожденная магия ищет себе выход и сносит все невидимые преграды…

Сев некоторое время выжидает, когда магический выброс опустится до более или менее терпимого уровня, и, подхватив меня под локоть, быстро переносит в здание. Магия все еще бурлит и выплескивается, такого я не видел никогда. Можно подумать, что посвящение прошли все пять хранителей. Стоит только подумать об этом, как понимаю, что это чистая правда. Это невозможно объяснить, ты просто чувствуешь, что у Источника теперь есть хранители, и Вайа вступила в свои права…

Достаю палочку. Дамблдор может появиться в любую минуту. Сев пытается восстановить магическую защиту замка, не удается. Любое его заклинание тут же сносит вырывающаяся магия завесы.

Бросаюсь к Зеленой гостиной, ничего… пройти не получится, впервые вижу такой всплеск. Рядом неслышно возникает Северус.

— Люц, давай встретим их на лестнице, там проще будет обороняться.

Я киваю ему, и мы перемещаемся на ступеньки…

Как раз вовремя. В холл аппарируют несколько десятков Авроров. Дамблдора пока не видно, но я уверен, что это не надолго.

Кидаю наугад несколько разоружающих проклятий, не попадаю. Тут же в нашу сторону летит несколько сдвоенных авад. Ловлю на себе насмешливый взгляд Сева, да, дорогой друг, ты прав, расшаркиваться тут не с кем. Аврорам дан четкий приказ уничтожить, и церемониться они не собираются, им же не известно о нашем договоре с Кингсли. И ведь никому не интересно, что Авада, вообще-то, официально запрещена правительством Магической Британии.

Отбиваю еще несколько проклятий и успеваю прикрыть Сева от обливейта. Он кивает и прячется за поворот, чтобы передохнуть. Я остаюсь один против нескольких десятков Авроров. Отскакиваю от одного заклятья, перепрыгиваю другое… прицельно бью в одного из юнцов, направляющих в меня свою палочку. Мальчишка падает, как подкошенный, и быстро затихает. Жаль, но ничего не поделаешь.

Северус, видимо, справляется с магией дома и перемещается за спину аврорам. Те вынуждены теперь разделиться на два лагеря и драться в две стороны. Я поражаю еще одного мальчишку, что-то они все молодые очень, неужели в аврорате постарше не нашли? Или надеялись, что с нами и такие справятся? Вот еще один падает на пол и утягивает за собой другого.

Пока все вроде в порядке. Сев говорил, что нам необходимо продержаться где-то двадцать-тридцать минут, пока процесс объединения завершится.

Отпрыгиваю к выступу и прячусь за него, надо передохнуть немного. Вокруг все еще бушует магия, она обжигает, заставляет пальцы неметь. Трясу кистью, заставляя кровь струиться по венам. Замечаю, через полуразгромленную дверь, что к дому приближаются еще люди. Кто-то из них кидает в сторону крыльца разрывающее заклятье. Им что, своих собственных парней не жалко? Еле успеваю упасть на пол, когда мощнейшим взрывом разносит половину стены дома.

Северус моментально перемещается ко мне:

— Постарайся сдерживать разрывающие заклятья, — орет он и моментально исчезает. Тоже мне… ему легко говорить, а как я тут в дыму и поднявшейся горе пыли вычислю, откуда посылается заклинание.

Чутье бывшего хранителя помогает, замечаю знакомую вспышку магии и наугад посылаю туда обливейт. Вроде попадаю, во всяком случае, в сторону дома больше не летит никаких разрушающих проклятий.

Драко, да где же вы? Авроров все больше, а Дамблдора до сих пор нет. А ведь нам нужен именно он. Задумавшись, не успеваю правильно сгруппироваться, и меня задевает режущее заклятье. Чувствую, что по правой руке струится теплая кровь, рана глубокая, а перевязать явно некогда. Накладываю быстрое обезболивающее, все равно помирать.

Дешево я им не сдамся, пусть и не надеются. Наблюдаю, как остервенело бьется Сев. В него тоже уже попали несколько проклятий: нога, видимо, сломана, в боку колотая рана, родная сестра моей… по лицу течет кровь. Я направляю на него палочку и накладываю обезболивающее, он сам не может — вокруг него человек десять.

Глубоко вздыхаю и бросаюсь снова в бой. От потери крови голова кружится, а тело теряет ориентацию в пространстве. Еще несколько проклятий — и меня откидывает к лестнице… теперь я могу только защищать подступы к Зеленой гостиной.

Чувствую, что сознание уходит… усилием воли удерживаю себя на грани. Ради Драко, ради внуков! Северус отскакивает и бросается за одну из колонн, он вымотан.

А вот и Дамблдор… старый хрыч дождался, когда мы будем вымотаны, и пришел пировать на наших останках. Вижу, он удивлен, что мы еще живы. Он жестом останавливает Авроров.

Северус выходит ему навстречу, всем своим видом показывая, что готов сражаться до последнего. Я горжусь им… Дамблдор решительно поднимает палочку, принимая дуэль.

Я замираю, не в силах двинуться с места. Сил хватает только на то, чтобы держать себя в сознании.

Сев посылает в Дамблдора заклятие, тот отбивает его. Отвечает тем же.. мой друг ловко уходит от удара. Если бы эта дуэль происходила в другое время, я бы не задумываясь поставил на Северуса, он и умнее и сильнее, чем Дамблдор. Это так же верно, как и то, что Воландеморт был сильнее их обоих. Поттер очень сильный маг, если смог победить его… Но сейчас Сев вымотан и ранен, и весы явно склоняются в противоположную сторону.

Сектусемпра отброшена и заблокирована, а вот Сев пропускает проклятье, и его отбрасывает к стене, практически впечатывая в нее. Неужели все? Я пытаюсь подняться, но силы оставляют меня.

— Драко, — умоляюще шепчу я.

И будто в ответ на мои мысли дверь в Зеленую гостиную распахивается, и из нее выходят они. Даже сейчас, когда я практически на грани обморока, я ярко ощущаю исходящую от них тяжелую, мощную волну магии Завесы.

Драко, Гарри, Селенар и Блейз. Они абсолютно здоровы… Облегчение жгучей волной омывает душу. Я краем глаза замечаю, что Гарри без особых усилий обезоруживает Дамблдора, но тот, конечно, просто так не сдастся. Он не станет сражаться с тем, кто сильнее, он не даром ас в превращении… Директор Хогвардса молниеносным движением выхватывает вторую палочку и через секунду превращается в ворона и улетает…

Я подползаю к Северусу и пытаюсь приподнять его:

— Сев, они смогли… слышишь, Сев. Мы смогли сдержать их… — я трясу его, пытаясь привести в чувство.

Мой друг. Нет, почти брат.

Мои руки в крови… алой, теплой крови Сева. Я не понимаю, дышит ли он, не могу прочувствовать пульс, его нет.

Сознание медленно уходит. Я чувствую, что мое сердце перестает биться. Все верно, ведь мы именно к этому и готовились. К смерти…

— Мы сделали это, Сев…

Наши дети могут жить спокойно. Я последним усилием сжимаю его руку и позволяю себе сползти в пучину смерти. Умирать, оказывается, не страшно. Если люди правы, и существует загробный мир, мы с тобой встретимся, Сев…

* * *

Поют птицы…

Птицы? Разве в загробном мире есть птицы? Значит, есть, раз я их слышу. Пахнет весной и сыростью. Так положено?

Или я жив?

Приоткрываю глаза. Белый потолок… Значит, все-таки жив. Память приходит, как всегда, неожиданно. Северус! Пытаюсь приподнять голову, но сил хватает только на то, чтобы повернуть ее. Рядом большая постель, на которой лежит мой друг. Неужели жив? На щеках едва заметный румянец… жив.

— Мистер Малфой!

— Отец!

В комнату вбегают Селенар и Драко.

— Отец… — у моего сына, как всегда, не хватает слов.

Улыбаюсь, показывая, что все в порядке.

— Как вы себя чувствуете? — осторожно уточняет Селенар, и я с удивлением обнаруживаю, что у нее выпирает живот.

Значит, у меня все же будут внуки? Моим счастливым мыслям отвечает стройный перезвон птичьих голосов.

Птицы?.. Почему зимой поют птицы?

— Какой сегодня день? — голос не слушается, хотя фраза все же складывается правильно.

Селенар хмурится.

— Двадцатое апреля, отец, — отвечает Драко. — Ты пролежал в коме четыре месяца. Селенар практически с того света вас с Северусом вытянула.

Он благодарно кивает девушке.

— Драко, погоди, не волнуй его, — перебивает Селенар и настойчиво обращается ко мне. — Мистер Малфой, как вы себя чувствуете? У вас что-нибудь болит?

Я пробую пошевелить ногой, потом рукой… неохотно, но все же они меня слушаются.

— Все в порядке, — улыбаюсь я.

Селенар облегченно вздыхает и спешит принести какие-то горькие зелья. Северус никогда не готовил таких противных…

— Сев… — я нахожу в себе силы спросить про него.

Драко ободряюще поглаживает мою руку:

— С ним все в порядке, папа. Он просто спит.

От облегчения мне хочется плакать. Неужели все закончилось? Драко осторожно проводит рукой по моим волосам:

— Пап, ты поспи пока. Скоро мама придет, она от тебя тут ни на шаг не отходила. У нас еще будет время поговорить.

Я выпиваю еще одно противное зелье и быстро засыпаю. Да, Драко, ты прав, у нас еще будет время… и это главное.